Франческа вернулась в столовую. Кофейная чашка Эдварда продолжала стоять на столе, и она поймала себя на том, что смотрит на эту чашку и довольно глупо улыбается. Надо будет сказать миссис Дженкинс, чтобы она сегодня же узнала, где продают лучший кофе в Лондоне, и сделала заказ.
Франческа еще сидела за столом, когда раздался стук дверного молотка. Она затаила дыхание, но голос, донесшийся из холла, Эдварду не принадлежал. Олконбери скорее всего, судя по тому, как они смеялись с миссис Дженкинс. О Боже, так скоро… Но может, оно и к лучшему. Чем скорее она с этим покончит, тем лучше. Он заслуживал того, чтобы услышать обо всем из ее уст, потому что стоит ей и Эдварду появиться в обществе вместе, как все сразу догадаются, что они любовники, хотя бы по ее счастливому лицу.
Когда Олконбери вошел в комнату, Франческа поднялась ему навстречу с улыбкой на лице.
— Доброе утро, Олконбери.
— И вам доброго утра, Франческа, дорогая. — Он вдруг замолчал и принюхался, и довольная улыбка появилась у него на лице. — Да благословит Господь мою душу — я не ошибся? Это запах кофе? Вы наконец взялись за ум и стали его пить?
— Э… не совсем. — Франческа села и позвонила в колокольчик. — Но я попрошу миссис Дженкинс немедленно принести вам ваш любимый напиток к завтраку.
Олконбери засмеялся.
— Лучше что-то, чем ничего. Я ждал этого дня многие месяцы, мечтая, когда мне подадут кофе за вашим столом… — Он вдруг замолчал.
Франческа бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц и увидела, что он рассматривает чашку Эдварда. Улыбки на лице Олконбери как не бывало. О Боже…
— Вы должны сказать мне, где в Лондоне можно купить лучшие кофейные зерна, — сказала она. — Присаживайтесь же.
На скуле его дернулся желвак. Он обошел стол кругом, намеренно выбрав стул напротив того, на котором сидел Эдвард.
— Вижу, я не первый, кто пьете с вами утренний кофе?
— Вы должны принять это как комплимент, как запоздалое признание в том, что мне следовало начать подавать кофе раньше.
— Но не мне, — тихо сказал он.
Франческа опустила взгляд на руки и принялась нервно крошить тост.
О Боже!
— Генри, — сказала она в тот же момент, как он спросил:
— Смею я спросить, кто мой удачливый соперник?
Она покраснела, и плечи его уныло опустились.
— А-а, — сказал он. И это было все.
Франческа отодвинула тарелку и повернулась к нему лицом.
— Генри, вы не могли не знать, что между нами никогда ничего не будет.
— Нет, — каким-то странным голосом сказал он. — Не думаю, что я об этом знал.
Она потянулась за его рукой, но он скрестил руки на груди, явно давая понять, что не хочет ее сочувствия.