Он любил ее в ванне, заставив дважды испытать оргазм до того, как остудилась вода. Затем он отнес ее обратно в постель, где перецеловал ее всю, от макушки до пяток. И он добился своего — мыслей в голове Франчески никаких не осталось. Но состояние прострации рано или поздно должно было закончиться. Реальность вернулась, и Франческа вздохнула:
— Знаешь, мне действительно пора домой.
— Господи, зачем? — Он целовал ее шею, и она в блаженной истоме не противилась его поцелуям.
— Я здесь чужая… даже если ты так добр ко мне…
Эдвард вскинул голову.
— Почему ты считаешь, что ты тут чужая?
Она слегка покраснела.
— Что сказал бы твой брат, если бы узнал, что ты привел в его дом любовницу?
Эдвард усмехнулся. Чарли едва ли почувствовал бы себя оскорбленным, если бы застал в доме женщину любой степени обнаженности. Чарли, который, вероятнее всего, отметит новоселье в этом доме грандиозной оргией. Эдвард покачал головой и рассмеялся.
— Если бы ты только знала! — сказал он, по-прежнему ухмыляясь. Франческа покраснела и отвернулась. — Это всего лишь дом, — добавил он, вдруг осознав со всей очевидностью, что это действительно всего лишь дом, пусть красивый, элегантный, но не больше, чем здание из камня и дерева. И сам он, если честно, не особенно его любил. Решив стоять насмерть, отстаивая права на этот дом, ему не мешало бы прежде подумать, что он мог быть так же счастлив, а возможно, даже счастливее, в любом другом доме. Но при условии, что они будут жить вместе с Франческой. — Это всего лишь дом, — повторил он. — И Чарли был бы последним, кто отказал бы тебе от дома. Как только ты познакомишься с ним, ты поймешь, о чем я говорю.
— Всего лишь потому, что он, возможно, понимает…
— Ты тут не чужая — это я говорю со всей определенностью. — Эдвард провел ладонью по изгибу ее бедра и ноги. — Твое место здесь, со мной.
Франческа довольно долго смотрела на него молча. На лицо ее словно легла тень.
— Доверься мне, — сказал Эдвард. — Не уезжай сегодня домой. Я хочу, чтобы ты осталась.
В ее доме все напоминало ей о Джорджиане и планах, которые она строила относительно племянницы. Эдвард не видел причин, по каким ей следовало бы возвращаться туда, где горькое разочарование сегодняшнего дня навалится на нее всей своей тяжестью.
— Ладно, — сказала Франческа, еще немного помолчав. — Только на эту ночь.
В дверь тихо постучали. Эдвард проигнорировал стук, но несколько минут спустя в дверь постучали вновь. Он вздохнул и потянулся за брюками.
— Я сейчас вернусь… В чем дело? — раздраженно бросил он Блэкбриджу, открыв дверь.