Эдвард какое-то время молча на нее смотрел. И этого времени ей как раз хватило, чтобы осознать, что она только что сказала и какой невероятно глупой должна казаться этому мужчине. Но отступать было поздно.
И тогда он снова улыбнулся. Франческа, как бы ей не хотелось это признавать, отметила про себя, что он выглядел куда более привлекательным, когда улыбался.
— Вы необычайно вздорная женщина, — сказал он.
— Это из-за того, что я наполовину итальянка, — ответила она, как если бы он сделал ей весьма лестный комплимент.
— Да? Я редко… — Он сделал выразительную паузу, окинув ее выразительным взглядом. — Я никогда не встречал такого беспардонного поведения.
Франческа еще выше вскинула голову, улыбаясь ему вполне дружески. Она знала, что проиграла битву, но не хотела покидать поле сражения, поджав хвост.
— Тогда увидимся завтра, чтобы начать наши поиски?
— Сомневаюсь. — Все еще улыбаясь, он поклонился. — Доброго вам дня, леди Гордон.
— Я никогда не прощу вам столь бессердечного отказа, — бросила она ему в спину.
Он оглянулся.
— И не надо, — сказал он спокойно. — До свидания, мадам. — Он открыл дверь и вышел, оставив дверь отрытой.
— Скатертью дорога, вы хотите сказать? — произнесла она со вздохом.
Франческа прижала пальцы к вискам как раз в тот момент, когда на пороге появился слуга.
— Могу я вас проводить, миледи? — спросил он вежливо, но твердо.
Франческа несла голову высоко.
— Спасибо. — С надменностью, которая бы сделала честь королеве, она прошествовала следом за ним. Привратник распахнул перед ней величественные парадные двери, и, все так же гордо спустившись по ступеням, Франческа села в экипаж и велела мистеру Дженкинсу вести ее домой.
И лишь тогда она позволила себе жест отчаяния — откинулась на спинку сиденья и несколько раз ударила затылком о подголовник.
Граф Холстон, отец Луизы, вместе с семейством на время великосветского сезона переселился в комфортабельный дом на Белгрейв-сквер. Дворецкий проводил Эдварда в дом и затем вернулся, чтобы сообщить, что леди Луиза гуляет в саду. Не хочет ли он составить ей компанию? Разумеется, он этого хотел. Эдвард вышел во внутренний, окруженный со всех сторон стенами дома, сад и окликнул ее по имени.
— Эдвард! — Луиза шла по тропинке. Глаза ее сияли, щеки разрумянились. — Какой сюрприз!
— Приятный, я надеюсь. — Он поднес ее руку к губам и глубоко вдохнул. Луиза пахла так изысканно женственно, сиренью и весной, и чаем, именно так, как, по его представлениям, должна пахнуть женщина. Как всегда, он порадовался тому, что удачно выбрал себе жену.