— Но свадьба — лучшее решение. Даже, я бы сказал, единственное решение, — сказал отец Джека.
Бертран улучил минуту, чтобы открыть наконец рот:
— Отец говорит совершенно справедливо. С тех пор как их… ну, это… нашли там, из моего брата и его дамы сделали дураков перед всем Лондоном. Я слыхал, уже написана комедия о падении нравов нашего высшего света.
Джек подумал, что лучше бы они написали о жижи Бертрана, но ничего не сказал вслух. Решившись заговорить, он не сумел бы скрыть отвращения к поведению отца и брата, а показывать неприязнь здесь, при всех, он не мог, Искушение поставить их на место становилось все сильнее, но Джек помнил: они — его родня. Он не хотел ничем усугублять и без того неприятное впечатление, которое они произвели на родственников Бекки.
Леди Беатрис вдруг заговорила что-то невнятное и тут же засунула в рот фрикасе с горошком.
Отец склонился вперед, обращаясь к старухе через Джека и леди Уэстклиф:
— Что вы сказали, мэм?
Леди Беатрис проглотила свой горох и многозначительно подняла вилку:
— Сказала, что для моей племянницы это отличный урок, ведь она одна из немногих дам своего круга, у кого — такие твердые принципы.
Отец и брат Джека одинаково удивленно подняли брови.
— Это правда? — переспросил старший Фултон.
Леди Беатрис снова подняла монокль и в привычном раздражении перевела взор с герцога на герцогиню, сидевших на разных концах стола.
— Держу пари, что всякий из здесь присутствующих легко превзойдет Ребекку в скандальности как помыслами, так и поступками.
Уэстклиф усмехнулся:
— Не сомневаюсь, что тут вы совершенно правы, тетя.
Монокль леди Беатрис остановился на племяннице, которая сидела напротив нее. Бекки выдержала ее взгляд не шелохнувшись.
— Конечно, не будь она так чертовски упряма, нам бы всем было легче. — Пронзительный глаз леди Беатрис переместился на герцога. — Это, без сомнения, наша родовая черта, потому что ты, мой мальчик, такой же.
— Это не упрямство, — твердо заявила Бекки, не сводя глаз с тетушки.
Куда только подевалась ее открытость, которую видел Джек накануне обеда?! Теперь она словно окаменела и застыла. В этой ауре царственного равнодушия, с короной темных волос на голове, она как будто превратилась в Снежную королеву в кремовом шелковом платье. Она была прекрасна.
— Тогда скажи, ради Бога, что это, если не упрямство? — потребовала леди Беатрис.
— Это здравый смысл.
Отец Джека хохотнул:
— Здравый смысл? Действительно? Но как это может быть, чтобы здравый смысл вел к такому скандалу?
— И правда, — вставил Бертран. — Я бы сказал, что здравый смысл диктует… да нет, просто требует поскорее заключить брак.