— Сын мой, — проговорил он, еле переводя дыхание, — этот вопрос следует решать, только хорошенько все обдумав. Ведь речь идет о богатейшей Аквитании.
— К чему Аквитания человеку, не имеющему наследника? — спросил Людовик VII. — Я должен оставить Францию сыну другого мужчины? Избави Бог! Я был ослеплен — сперва огромным владением, потом красивым лицом и обаятельным обхождением. Но теперь у меня открылись глаза, и я ясно вижу свое предначертание, свой долг. Я без промедления напишу письмо папе римскому.
Задержки — не по его вине — в различных инстанциях заставили Людовика VII прождать более года, прежде чем его просьба о разводе была удовлетворена. Это, в конце концов, случилось в первых числах 1152 года. Окончательное решение было принято на собрании епископов в Париже. Как только оно стало известно, Людовик VII направил соответствующее послание Альеноре и закрылся в своей половине дворца, надеясь, что она уедет, не требуя прощальной аудиенции. Хрупкий цветок его любви к Альеноре никогда по-настоящему не распускался, не имел ни малейшего шанса расцвести в полную силу. Она часто разочаровывала и раздражала его, а с того момента, когда он решил ходатайствовать о разводе, он постоянно настраивал себя против нее и порой, к своему удовлетворению, чувствовал, что уже ненавидит ее. Но в то же время у него не хватало духу сказать ей прямо в лицо «прощай». Беспокоила совесть. Да и вопрос о судьбе детей не был решен.
Еще в самом начале процесса о разводе Альенора попросила короля позволить ей взять девочек с собой. Она, убеждая, говорила, что Мария, пяти лет от роду, и Аликс, очаровательная крошка, еще слишком малы, чтобы оставаться без матери, что солнечный климат Аквитании благоприятно скажется на их здоровье. Альенора обещала не дать им забыть, что они — принцессы Франции, и, как только они достигнут совершеннолетия, прислать их в Париж и не вмешиваться в устройство их дальнейшей судьбы. Поскольку девочки всякий раз напоминали ему об отсутствии у него сына и поскольку имелись все признаки, что с годами не станут похожими на мать, король не испытывал удовольствия от общения со своими детьми и почти склонялся к тому, чтобы удовлетворить просьбу Альеноры. Когда же он намекнул советникам о своем намерении позволить девочкам уехать с матерью в Аквитанию, то поднялась целая буря протестов. Мол, маленькие принцессы принадлежат Франции; через несколько лет они уже будут невестами и очень ценными фигурами в политической игре, однако выдать их замуж будет значительно труднее, если они вырастут в Аквитании своевольными, неженственными, сорвиголовами, похожими на… нужно ли говорить — на кого? Девочки должны остаться в Париже и получить надлежащее воспитание. Здесь они подготовятся к своей будущей роли жены — кроткой, благочестивой, послушной. В конце концов мать, не имеет на них никаких прав, а отец не должен уклоняться от своих прямых обязанностей.