Сопровождаемый перепуганными монахами и священнослужителями — ибо слух о грозящей опасности распространился мгновенно, — Бекет прошел в собор, где свечи образовали небольшой светлый остров среди безбрежного моря мрака. Пройдя на клирос, он запретил запирать за ним, калитку.
— Церковь не подобает превращать в крепость, — заявил он, возможно полагая, что святость этого места не посмеют нарушить даже наемные убийцы.
И четверо молодых рыцарей убили его именно здесь, и Бекет умер в горьком сознании, что умертвить его приказал сам король — бывший друг, превратившийся во врага, — потому что, когда мечи пронзили его тело, он ясно увидел при свете свечей эмблемы, о которых с такой горечью недавно говорил Генрих…
В начале 1177 года Альенора вернулась в Англию после удачной поездки в Европу. Она повидалась с любимым сыном Ричардом, принявшим титулы герцога Аквитанского и графа де Пуату. Когда она уезжала, он деятельно пробовал свои силы в государственных делах. Альенора нередко думала: вот молодой человек, которым гордились бы ее отец, дедушка и все прекрасные, смелые и благородные предки. Ричард — по общему признанию, один из лучших воинов своего времени — не только мастерски владел боевым топором или копьем, но был также прекрасным поэтом и музыкантом. Из всех ее детей в нем наиболее ярко проявились лучшие черты характера аквитанцев; сеньоры и рыцари Аквитании приняли его с большим энтузиазмом, которого они никогда не проявляли к обоим мужьям своей герцогини. «Ричард в Аквитании в безопасности, и Аквитания с Ричардом в надежных руках», — подумала Альенора.
Двигаясь на север, она на некоторое время задержалась в Ле-Мане, где ее старший сын Генрих — не такой любимый, как Ричард, но все же бесконечно дорогой — пытался набить руку в самостоятельном правлении. И тут бросалась в глаза большая разница между обоими сыновьями, которую Альенора, несмотря на привязанность и материнские чувства, не могла не заметить. Старший по годам, Генрих по уровню своего духовного развития отставал от Ричарда. Ему нравилось играть в короля. Вокруг себя он собрал группу веселой молодежи, и главной отличительной чертой этой пародии на королевский двор было легкомыслие. Генрих-младший не имел ни малейшего представления о том, сколько при необходимости Нормандия и Анжу смогут выставить вооруженных людей — отдельно лучников — и сколько лошадей. Ричард, с другой стороны, знал возможности своих владений наизусть, вплоть до деревенского кузнеца. В последние месяцы у Альеноры порой мелькала мысль, что старшим и наследником английского престола следовало быть Ричарду, но она старалась сразу же отбрасывать ее, считая проявлением фаворитизма. Женщины часто отдают предпочтение ребенку, в котором видят воплощение своей мечты — мечты о том, какими им самим хотелось бы быть. У Генриха добрая душа, утешала Альенора себя, со временем он угомонится; просто некоторые люди взрослеют быстрее других. В этом нет ничего необычного.