До конца второго курса (училась Катя не в каком-нибудь гламурно-рафинированном заведении, а в Московском строительном университете) всегда поступать по-своему получалось, потом начались сбои. Конфликт с преподами обернулся срочным оформлением академического отпуска (медицинское прикрытие обеспечила мама-логопед, то есть почти врач), излишняя категоричность в общении привела к разладу в отношениях с бойфрендом, а лучшая подруга поторопилась выйти замуж (имелась на то веская причина) и за считаные недели отдалилась от Кати.
Жизнь дала трещину, и залатать эту трещину не было никакой возможности. Да и желания, если уж говорить начистоту, тоже не было. Родители намекали насчет того, что надо менять характер, непрестижные работы курьером и промоутером (а кем еще работать недоучке, не финансовым же директором) не приносили никакого удовлетворения, напротив — уничтожали последние остатки самоуважения, все мужики виделись Кате обидчивыми козлами, а все женщины тупыми курицами. А тут еще и волосы на ногах, до сих пор почти незаметные, ударились в буйный рост. В общем, причин для расстройства было много. И ладно бы только расстройство, расстройство как-нибудь еще можно пережить, но жизненная перспектива рисовалась Кате унылой, безрадостной, заполненной ежедневным, ежечасным, ежеминутным насилием над собой. Да тут еще Кастанеда под руку подвернулся…
Судьбоносное решение, пожалуй — самое важное в жизни, Катя приняла не скоропалительно, а обдуманно. Оценила актив и пассив, подвела безрадостный итог, осознала, что жить такую жизнь — это только мучиться, и решила. Решив, стала искать способ.
Прыжки с высоты отпали сразу же, потому что уйти хотелось красиво. Разбиться в лепешку — брр! А если не повезет, то можно остаться на всю жизнь беспомощной инвалидкой. То-то радости.
По той же причине отпало и повешение. Не хотелось болтаться на веревке с вывалившимся языком и синюшно-багровой физиономией, да еще и с грязными трусами.
Застрелиться из отцовского ружья было бы подло. Бедного папу потом по следователям затаскают. Почему не хранил ключи от железного шкафчика с оружием в недоступном месте и так далее. Да и эстетики в размазанных по стенке мозгах тоже мало. Опять же, срочный ремонт будет родителям совсем некстати…
С камнем на шее в омут? Ну этот вариант мелькнул в голове и тут же был отвергнут. Кормить собой рыб и прочих мутантов в грязной Москве-реке? Нет, лучше уж повеситься. По крайней мере, похоронят целой.
Так вот, методом исключения и дошла Катя до медикаментозного способа, как наиболее эстетичного и наименее болезненного. Уснуть и не проснуться — разве это не счастье? И выйдет красиво, почти как у Гумилева, любимого Катиного поэта: