Подруга-спасительница позвонила через полчаса.
— Я тут, в Склифе, — доложила она. — Стою на десятом этаже у лифта.
— Выйди на лестницу, — велела Озорицкая. — Я мигом.
Одно дело — выйти из отделения с пустыми руками, и совсем другое — с сумкой в руках. Озорицкая не стала забирать ничего своего, кроме телефона, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей и без того не обделенной вниманием персоне.
Искать укромное место для переодевания Озорицкая не стала. Просто поднялась этажом выше, чтобы ненароком не столкнуться с кем-то из «своих» врачей и медсестер, и быстро-быстро переоделась, доставая вещи из сумки по одной. Закончив, направилась к лифтам, потому что спускаться с одиннадцатого этажа пешком не хотелось.
Едва лифт тронулся, Озорицкая привалилась спиной к стене, закрыла глаза и издала странный звук, похожий на хрип.
— Кайфуешь? — спросила подруга.
Хрип усилился. Озорицкая сползла на пол и забилась в судорогах. Лицо ее посинело, перекосилось и стало таким страшным, что подруга завизжала от ужаса. Помочь было некому — они ехали в лифте вдвоем. Так и доехали до первого этажа. Обе обмочились, не обратив на это никакого внимания.
Озорицкую положили на четвертый этаж, в отделение реанимации и интенсивной терапии для нейрохирургических больных. Куда же еще класть пациентку после судорожного припадка. Подруга обошлась без госпитализации, быстро пришла в себя и уехала домой переодеваться в сухое.
Пришедшую в себя Озорицкую срочно повезли на томограф — проверять головной, а заодно и спинной мозг. После случившегося, да еще и на фоне сделанного внутримышечно реланиума, Озорицкая была вялой, сонной и выписаться не порывалась и вообще не разговаривала, потому что прикушенный во время приступа язык ощутимо побаливал.
Томограф не выявил ничего, кроме признаков повышения внутричерепного давления. Озорицкую оставили в реанимации. В Интернете появилось сообщение о том, что «выдающуюся русскую актрису Веру Озорицкую» едва не загубили в институте имени Склифософского. «Актриса потеряла сознание вскоре после того, как ее выпихнули из отделения, и теперь лежит в реанимации, где за ее жизнь борются врачи», — писал анонимный автор и добавлял: «Хочется верить, что борются». Подобно всем «горячим» (хотя правильнее было бы сказать — «горячечным») новостям, новость начала активно «размножаться». Два телевизионных канала показали стандартно-традиционный сюжет — корреспондент стоит возле Склифа, сожалеет, что его вместе со съемочной группой не пустили внутрь, и кратко пересказывает творческую биографию Веры Озорицкой. Несмотря на разность корреспондентов и каналов, заканчивались оба сюжета одинаково: «Вера Озорицкая еще не сыграла свою главную роль. Будем надеяться, что ей это удастся!»