Ивонна наблюдала за тем, как девушка прижимает голову Энтони к своей груди.
— Жалко, что ты не познакомилась с моей мамой, — сказал он.
— Жалко. Как ты думаешь, я бы ей понравилась?
— О да, — заверил он ее, поднимая взгляд. — Правда, сперва бы она немного пошумела — по ее мнению, никакая девушка не достойна ее сына. Возможно, она даже задалась бы вопросом, не охотишься ли ты за моими деньгами.
— Еще как охочусь, — согласилась Таш.
— Ну, на этот счет мы смогли бы ее успокоить.
— Да, мы бы представили ее твоему папе. Кто знает, вдруг между ними пробежала бы какая-нибудь искра? Она была веселая, моя мама. Окружающие, пожалуй, не замечали в ней этого. Но даже после того, как ее бросил отец, она не теряла чувства юмора. Я любил ее.
— Знаю. А ей ты об этом говорил?
— Да. Каждый раз, когда мы с ней разговаривали.
— Думаю, это очень важно: говорить о своей любви тем, кого мы любим.
— Я люблю тебя, сама знаешь.
— Знаю, — ответила светловолосая девушка с улыбкой. — И я не пыталась поймать тебя на крючок. Я тоже тебя люблю.
Для Ивонны все это было чересчур в стиле Райана О’Нила и Эли Макгроу,[105] и она разразилась безудержными рыданиями.
Христофор смотрел на нее едва ли не с гордостью. Он радовался тому, что привел ее сюда: ведь это так важно, чтобы люди имели возможность увидеть в истинном свете жизнь, которую прожили, и людей, которых любили. Иначе, подумал он, как они могут рефлексировать? Или покоиться с миром?
После того как рыдания Ивонны сменились обычными слезами, все вернулись в столовую. Они ожидали, что там никого не будет, но вместо этого застали не только Кевина, но и Клемитиуса. Когда они вошли, те оба улыбались.
— Снова смотрели телик? — спросил Клемитиус. — Похоже, мне действительно придется поставить на пульт кодовый замок.
Кевин засмеялся.
— Я рад, что вы решили к нам присоединиться, — сказал Христофор.
— Думаю, Кевин тоже этому рад. Полагаю, вам доводилось читать главу о поиске козла отпущения[106] в групповой психологии? Потому что мне кажется, что Кевин у нас превращается именно в такого козла, — заметил Клемитиус.
— Что ж, с вашей стороны очень великодушно прийти и составить ему компанию, — ответил Христофор. — Не отведаете ли вместе с нами чизкейк?
— Нет, благодарю, — отказался Клемитиус. — Желаю всем спокойной ночи. — Он помедлил еще секунду, а потом повернулся к Кевину, кивнул ему и произнес: — Спокойной ночи, Кевин, и спасибо, право, большое спасибо за помощь. Доброго вам сна.
— Вы более чем добры, — улыбнулся Кевин. — Обещаю спать спокойно.
Должно быть, он действительно уснул спокойным сном. Однако Габриелю это не удалось. После ужина он вернулся в свою комнату и лег в постель. Не в силах успокоиться, он принял душ, полистал какие-то журналы и даже посмотрел «Звездные войны», но так и не смог расслабиться.