- Нечем мне тебя порадовать, - мрачно сказал Виктор. - Меня целый день преследовало ощущение, будто я опрашиваю обитателей то ли сумасшедшего дома, то ли вытрезвителя. Знаешь, как я узнал об убийстве Морозовой? Cижу себе в конференц-зале, разговариваю с девицей из дизайн-студии. Вдруг открывается дверь - заметь, без стука, - и входит Вязников, директор "почтовиков". Ни слова не говоря, направляется прямо к бару, достает литровую фигурную бутылку сувенирной водки и в три глотка ее ополовинивает. У меня челюсть отвалилась, не соображу, что сказать: то ли возмутиться такой беспримерной наглостью, то ли поинтересоваться, в чем дело. Пока собирался с мыслями, девица, с которой мы беседовали, спрашивает: Эдик, мол, что случилось? Он повернулся, лицо - чисто посмертная маска, я даже не припомню, видел ли когда что-нибудь подобное... И голос безжизненный, куда там ожившим киношным трупам! "Ирен убили". Девица побелела и застыла, как чучело со стеклянными глазами. Пока я пытался привести ее в чувство, Эдик ушел. Ушел, что характерно, звеня бутылками, - но это я потом, задним числом припомнил. А девица между тем отмерла и забилась в истерике. Рыдала, выла, молотила по мне кулачками. Я побежал за армянином, дантистом этим. Хоть и зубной, думаю, а все-таки врач. Потом к рекламщикам узнать, откуда известно про Морозову. Они послали меня к Полине, которая разговаривала по телефону с соседкой убитой. У этой Полины уже заплетался язык, но я опять-таки не всполошился, решил - от потрясения. Пошел в свой временный кабинет, переговорил с Песичем, потом с тобой, а когда вернулся, они все до единого были пьяны в стельку - и художники, и "почтовики", и рекламщики. Никогда еще не видел, чтобы люди так стремительно напивались. Только директор рекламщиков более-менее сохранял человеческий облик. Нет, выпил-то он крепко, но хоть разговаривал членораздельно.
- Ну, сказал что-нибудь полезное?
- Куда там! По его словам выходит, что сотрудникам агентства легче было совершить коллективное самоубийство, чем поднять руку на Ирен. Во-первых, ее проекты приносят агентству львиную долю прибыли. Во-вторых, ту малую толику доходов, которую фирма получает без ее непосредственного участия, приносят благодарные клиенты, осчастливленные Морозовой раньше. А в-третьих, насколько я понял, Ирен была человеком поразительной душевной щедрости и широты. Никогда никому не отказывала в помощи - советом, делом, деньгами... Да что там не отказывала - сама предлагала. Буянов, директор, рассказал мне такую историю: он однажды "влетел" на десять тысяч баксов. Въехал в неподходящую иномарку. Дело было через неделю после того, как он перебрался в Москву, знакомых - почти никого, тем более таких, чтобы в долг крупную сумму дали, а деньги нужны срочно - ну, сам понимаешь... Пришел он на работу совсем никакой, сел за стол, за голову схватился и впал в прострацию. Народ покрутился-покрутился, видит, начальство на вопросы не реагирует, ну и отстал. А потом пришла Ирен и трясла директора до тех пор, пока он ей не признался. Она, ни слова не говоря, исчезла, а через два часа вернулась с деньгами. И от расписки отказалась наотрез.