Он провел рукой по волосам.
— Послушай, в статье, которую я прочитал в «Эдмонтон Крониклз», говорится, если женщина изливает то, что у нее наболело на душе, мужчина должен взять ее за руку, наклонить голову набок и проникновенно глядеть ей в глаза, периодически бормоча «гм».
— Совсем не смешно — И тут, к ужасу Глории, у нее вдруг защипало глаза. Она быстро заморгала, не зная, что делать.
— Ах, Глория…
Фил наклонился к ней совсем близко и, обняв за плечи, привлек к себе так, что ее голова оказалась у него на груди.
Она услышала ровное биение его сердца. Он был сильный и теплый, и ей было с ним спокойно и уютно. Правда, в голову сразу полезли всякие неправильные мысли, которые не положено иметь независимой женщине.
И тогда Глорию словно прорвало. Все обиды и огорчения, несбывшиеся надежды и печали, все это обрушилось потоком на Фила. Не удержалась она и от колких замечаний в адрес Джарвиса, что было глупо с ее стороны, потому что мужчины не любят выслушивать причитания о своих предшественниках.
Но Фил не сказал ни слова, он только поглаживал ее по плечу, касаясь подбородком ее затылка. Обошлось без рыданий и истерики, что само по себе уже было хорошо.
В конце концов она успокоилась.
— Знаешь, мы с мамой все время спорили. Мне трудно было поверить в то, что женщина, выросшая во времена расцвета феминистского движения за равноправие полов, вдруг добровольно откатывается назад. Но она утверждала, что все идет по плану, а я твердила ей, что это глупый план. Я говорила о том, что может произойти нечто непредсказуемое, но, если честно, то я не думала, что окажусь права. Лучше бы я ошиблась.
— Кто знает, может быть, все к лучшему.
Глория вырвалась из-под опекающей руки Фила.
— Как у тебя только язык поворачивается говорить такое? Моя мать здесь, покинутая, а отец на другом конце страны играет в отшельника.
— Глория, они почти тридцать лет прожили вместе. Есть вещи, которых ты можешь не знать.
— Все равно это отвратительно. Лично я не собираюсь прожить свою жизнь ради какого-то мужчины. Если он захочет посвятить мне свою жизнь, это его дело.
— Ясно… Ты не против, если кто-то, кого ты любишь, жил бы такой жизнью, которую ты сама презираешь? Интересно. Неужели ты действительно хочешь, чтобы мужчина в твоей жизни полностью зависел от тебя?
Ох, нет, если он поставил вопрос таким образом.
— Неужели тебе не хотелось бы, чтобы твой муж имел больше мужских качеств?
И это тоже. Ведь сейчас, когда Фил смотрел на нее очень по-мужски, ей это… как бы точнее сказать, ну, в общем, льстило. Тем более, она так отчетливо помнила прикосновение его рук. Ей опять захотелось прижаться к его груди.