— Ах да… Однако непонятно, где твоя мать.
Глория постаралась побороть в себе раздражение.
— А какая тебе разница? — тихо спросила она.
— Что это за вопрос?
— Ты уехал и даже не попрощался.
— Насколько я припоминаю, это ты в тот вечер уехала, не сказав своему отцу пи слова.
— Это не одно и то же.
— Где же твоя мать? — спросил он усталым голосом.
— Не знаю. Теперь она живет своей собственной жизнью. — Глория старалась выбирать слова, почувствовав, как в ней опять стало закипать раздражение. Она не хотела, чтобы у нее вырвалась одна из тех язвительных реплик, которые крутились на языке. Потом об этом пришлось бы пожалеть.
— Мне нужно поговорить с ней.
— Но, может быть, ей это не нужно.
Последовал тяжелый вздох.
— Глория, есть вещи, которые ты не понимаешь.
Терпение Глории лопнуло:
— Нет, это ты не понимаешь! Мама делала за тебя всю черновую работу, все везла на себе ради того, чтобы ты стал большой шишкой. И как же ты отблагодарил ее?
Очевидно, отец был ошарашен этой тирадой, потому что он вдруг изменил тон и стал разговаривать, как мистер Гронштайн.
— Глория, не будешь ли ты столь любезна удостовериться, все ли в порядке с твоей матерью. Если кому-нибудь из вас понадобится связаться со мной, вы можете звонить в здешний универмаг. Его владельцы, супруги Лоуренсы, мне все передадут.
Положив трубку, Глория еще несколько минут стояла у телефона. Ей хотелось плакать. Никогда в жизни она так не разговаривала с отцом.
Она уже всхлипнула, но стук в дверь отвлек ее.
— Глория? С тобой все в порядке?
Фил решил навестить ее на всякий случай. Проявил заботу. Она вздохнула. Все было бы ничего, если ли бы он не был так чертовски привлекателен.
— Нет, — отозвалась она.
— Впусти меня.
Глория открыла дверь.
— Все мужчины — беспутные негодяи, которые думают только о себе. Ты все еще хочешь войти?
— Естественно. Чего же еще ожидать от одного из беспутных негодяев. — Он подошел к дивану, бросил какие-то бумаги на кофейный столик и сел на свое обычное место. — Что случилось?
— Мои родители сведут меня с ума, — жалобно сказала Глория и села рядом.
— Дай мне свою лапку. — Он повернулся к ней лицом и, взяв ее за руку, слегка наклонил голову набок. — Продолжай, Глория. Я готов выслушать тебя.
Такое поведение Фила немного озадачило ее.
А затем она увидела на его лице словно наклеенное, чуть ли не гротескное выражение сочувствия.
Она сузила глаза.
— Что ты делаешь?
— Внимаю твоим словам. Разве я не выгляжу искренним.
Глория вырвала у него свою руку.
— Нет.
Он сделал еще одну попытку.
— Так лучше?
— Ты похож на продавца подержанных библий.