– Сегодня Ровена не в духе. Надеюсь, она ни о чем не догадывается?
– И не догадается, если ты сама ей все не расскажешь. Не надо чувствовать себя виноватой, Харриет! Ты имеешь полное право получать от жизни радости.
– Да, но не с чужим мужем.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы не повторим наши утехи?
– Это неудобно, я готова сгореть со стыда, когда вижу Ровену.
Льюис всерьез встревожился.
– Похоже, ты не лишена предрассудков, свойственных большинству представителей среднего сословия, дорогая.
– Разумеется, ведь я не отношусь к богеме, лишенной всякой морали! – парировала Харриет с нескрываемым раздражением: она сгорала от желания вновь отдаться Льюису.
– Если ты полагаешь, что я совершенно аморален, я, пожалуй, покажу тебе нечто такое, что освободит тебя от чувства вины и ложного стыда, – сказал он.
– Что именно? – Харриет вытаращила в испуге глаза.
Льюис схватил ее за запястье и грубо вытащил из-за стола:
– Пошли! Ты увидишь нечто такое, после чего наше невинное развлечение покажется тебе детской шало стью на пикнике.
– Отпусти меня! – попыталась высвободиться Харриет. – Я не желаю ничего знать!
– Уверен, что тебе понравится это зрелище, – сказал Льюис и, не обращая внимания на ее энергичные протесты, увлек за собой из столовой вверх по винтовой лестнице на третий этаж.
Очутившись в маленькой комнате, в которую привел ее Льюис, Харриет вначале подумала, что это кладовая. Но когда ее глаза привыкли к темноте, она огляделась по сторонам и сообразила, что находится в гримерной. В помещении почти не было мебели, только стул с высокой спинкой и два кресла стояли напротив темного квадратного окна, не пропускавшего света.
– Что это за комната? – удивленно спросила она у Льюиса.
– Садись в кресло и смотри на окно! – тихо сказал он.
Харриет уставилась на черный стеклянный квадрат и спустя некоторое время с изумлением поняла, что видит женскую спальню, выдержанную в лиловых тонах. В поле ее зрения появилась женщина: это была обнаженная Ровена, только что вышедшая из ванной.
Харриет резко пригнулась, Льюис тихо рассмеялся:
– Она тебя не видит, это специальное зеркало для наблюдения.
– Вы хотите сказать, что она не догадывается, что за ней наблюдают? – ахнула Харриет.
– Да. Подожди, то ли еще будет!
Ровена повернулась к зеркалу лицом, и Харриет замерла от восхищения. Фигура актрисы была изумительной: высокая грудь, большие красивые соски, тонкая талия, плавно переходящая в крутые бедра. Лишь ноги имели маленький недостаток – они были не такими длинными, как у Харриет, и с резко очертанными икрами.