Мишель позвонил на следующий день. Примерно в полдень и на мой мобильный.
— Как девочки? — достаточно сухо поинтересовался он, но я чувствовала, что ему хочется сказать мне очень многое. — Сын?
— Все хорошо, — тем не менее так же сухо ответила я.
— А как ты?
— Тоже хорошо.
— Мы можем встретиться? Я в кафе напротив.
— Нет, — сказала я. — Не сегодня. — И повесила трубку в абсолютной уверенности, что он перезвонит тут же. Или придет.
Но он позвонил лишь спустя неделю и поинтересовался исключительно здоровьем детей. Про мое здоровье он даже не заикнулся.
Не звонила и я, но, как ненормальная, кидалась к каждому телефонному звонку. Раз в неделю он все-таки давал о себе знать.
— Знаешь, мам, — однажды сказал Селестен; дело было уже в апреле, — я сегодня встретился с папой. Он ждал меня у ворот коллежа. Мы пообедали, и папа спросил, почему ты не хочешь с ним разговаривать?
— Я? Но он сам задает два вопроса и тут же прощается!
— Ты как хочешь, мам, но я буду встречаться с ним.
— Пожалуйста, имеешь право.
И вдруг Мишель прислал цветы. Там не было никакой записки, но я точно знала — они от него! Мои любимые лилии. На следующий день снова, и на следующий день… А потом произошло еще кое-что. Подождите, сначала я расскажу, как мне вдруг летом позвонила Эдит и заговорила таким тоном, как если бы я только вчера вернулась из отпуска:
— Как дела, подруга? Я ужасно соскучилась!
— Все хорошо. Как у тебя?
— Вот, собираюсь опять стать мамой.
— Да что ты! Кто бы мог подумать! — удивилась я, хотя прекрасно знала от Селестена, что у Бернара скоро появится братик. Мальчишки общались, но я была уверена: сын хранил тайну про Марсель. — И когда же?
— Буквально на днях. Мы с Максом ждем не дождемся. Мой Макс такой замечательный папаша, Бернар его обожает.
— Я очень, очень рада за тебя. Не пропадай, звони.
— А как там, кстати, наша подруга Мадо? — отреагировала Эдит на мое вежливое нежелание продолжать светскую беседу.
— Процветает. Устроилась хормейстером в капеллу пожарного депо.
— Представляю себе нашу трепетную виолончелистку в окружении бравых пожарных. И все, как один, холостяки-брюнеты с усами! Не болтай ерунды, Полин. Я же знаю, что она работает у тебя.
— Тогда зачем спрашиваешь?
— Интересно. А что Мишель?
— Мишель?.. Мы созваниваемся периодически.
— Ты все-таки решилась подать на развод? — обрадовалась она. — Я давно тебе говорила: не тяни, чем раньше начнешь эту тягомотину, тем быстрее все закончится. Мне через это пришлось пройти, я бы не советовала, если бы не мой собственный опыт… Ну что ты смеешься? Полин? Что такого смешного я сказала?