И ушел под тихое пение Мадлен, осторожно закрыв за собой дверь.
Я начала кормить крошку Диди, прислушиваясь к пению. Что-то очень знакомое и вовсе не похожее на обычную колыбельную. Что-то из классики… Ну конечно!
— «Ночная серенада»! Моцарт!
Мадо радостно кивнула. На ее коленях в ожидании кормежки смирно и как-то осознанно лежали Мадлен и Жюльет.
— Невероятно! Вы помните наизусть всю пьесу!
— Ах, пустяки, Полин! Дело техники. — И опять «Ночная серенада» в оригинальном исполнении.
— У вас замечательный голос! Вы могли бы петь в опере!
— Потом, Полин. — Она виновато улыбнулась, словно я не понимала чего-то главного, а она понимала, но не могла объяснить мне, потому что до меня не дойдет все равно. — Поговорим потом. Кормите. — Пение возобновилось.
— Диди, достаточно.
Я протянула руку за бутылочкой и ловко подменила ею свой сосок. Малышка даже не вякнула. Или она уже стала на день старше?
— Зря мы отпустили Селестена. Он бы докормил Диди из соски.
— Нет, не зря. Он стесняется. — Мадо показала глазами на мою грудь. — Это очень мило для его возраста. Я докормлю. Кого вам подать следующей?
— Наверное, вашу тезку… Только как мы справимся с таким тройным маневром? — Я с сомнением посмотрела на дочь, одной рукой при этом придерживая ее, другой — бутылочку. А на коленях Мадо расположились сразу две малышки.
— Ах, Полин! Это так удивительно — вашу девочку зовут как меня! Знаете, я еще раздумывала: браться ли за работу с тройней, но потом, когда узнала, что одна из них — моя тезка!.. А теперь вот еще и выясняется, что вы тоже любите настоящую музыку!
Рассуждая подобным образом, Мадо без всяких сомнений, словно порядок перемещения был отработан ею давно, переложила крошек со своих коленей в кроватки. Затем забрала у меня Диди с соской и тут же, как если бы у Мадо было несколько рук, передала мне Жюльет.
— Лучше покормите ее, моя тезка еще пару минут потерпит.
— Знаете, Мадо, она действительно самая спокойная. — Жюльет сначала носиком ткнулась в мой сосок, но он тут же оказался там, где полагается, и она блаженно зачмокала. — Мы назвали ее в честь покойной матери моего мужа.
— А Жюльет?
— Мне всегда хотелось, чтобы именно так звали мою дочку. А Эдит — в честь моей подруги.
— Правда? У меня тоже есть подруга Эдит. Знаете, Полин, мне очень неловко, но я должна вам признаться. — Мадлен выглядела очень смущенно. Даже крошка Диди на ее коленях, как мне показалось, засмущалась тоже. — Это именно она написала мне рекомендательное письмо, хотя я не воспитывала ее детей. Без рекомендации меня никто не брал на работу.