Потом родился Селестен, а года через полтора они купили этот дом в районе Булонского леса — Мишель работал тогда уже у мэтра Ванве и пересел из лихого «понтиака» в степенный новенький «рено» синего цвета, — и Полин наслаждалась обустройством семейного гнездышка. Она всегда умела очень ловко распоряжаться деньгами, и скоро их дом стал выглядеть так, как если бы они получили его в наследство, имея вдобавок немереные капиталы.
Полин и прежде никогда не водила в дом своих друзей и подруг, а теперь ее общение с внешним миром и вовсе состояло из редких приемов семейных пар коллег и нужных знакомых Мишеля. Да и то, как правило, подобные встречи чаще происходили в ресторане. На Рождество из Тура приезжали родители Полин, а Новый год они встречали у его родителей, если не отправлялись в Альпы кататься на лыжах.
Полин, похоже, нравилось замкнутое существование: муж, сын и дом. Хотя, сказать по правде, Мишель как-то и не задумывался над тем, нравится ли ей такое положение или нет. Жизнь текла привычно и естественно, Мишель и думать забыл о ее прежних «музыкально-культурных» отлучках с какой-то там подругой: Полин всегда дома и всегда рада его приходу.
И вдруг ее нет! И сын не знает, где она…
— Ты пришел из коллежа, и ее уже не было? — замирая от ужаса, спросил Мишель.
— Была. Мы пообедали, а потом она ушла.
— Куда?
— В магазин.
Мишель усмехнулся, почувствовав небывалое облегчение. Глупость какая! Он поддался детскому страху, как десятилетний!
— Но это было днем, пап. Давно. А теперь вечер.
— Может быть, мама застряла на какой-нибудь распродаже?
— Может быть. Но тогда она бы обязательно позвонила.
— Какие же мы глупые, сынок! Давай сами позвоним ей на мобильный.
— Бесполезно, пап. Она забыла его на столе, в кухне.
И тут она пришла, причем очень радостная и возбужденная.
— Голодные, наверное? Я сегодня вдруг совершенно выпала из времени!
И начала проворно готовить ужин.
— Где ты была? — ревниво поинтересовался Мишель.
Полин вдруг с воодушевлением заговорила о том, что теперь, когда подрос Селестен, она может себе позволить немножко выйти из затворничества. Она захотела работать. Естественно, о какой-то выдающейся научной карьере говорить уже поздно, но, во всяком случае, она могла бы водить, естественно не каждый день, экскурсии по Лувру. Новые люди, польза человечеству от ее знаний.
— Здорово, мам! — обрадовался Селестен. — По Лувру! А ты будешь брать меня с собой?
— Ну-ну, — произнес Мишель. — Откуда такие идеи?
— Ты против? — удивилась Полин.
— Нет, собственно… Просто очень неожиданное решение.