Я улыбнулась синим глазам:
— От них вечно одни проблемы!
— Да, детка. А сколько сейчас лет Тани?
— Семнадцать.
— Надо же… А Темнейшему?
— Прости?
— Ситтирру?
— Четырнадцать.
— Забавно… Скажи-ка, девочка, а клялась ли тебе когда-либо Тани Тьмой?
— Да, — отозвалась я едва слышно, вздрогнув от одного воспоминания об этом моменте.
— И в чём же?
Глядя ему в глаза, я приоткрыла было рот, чтоб сказать…
Но тревожный голосок в моей голове заверещал ещё громче. Я охнула и подскочила. Боги, что я творю!
Не глядя в глаза уроду в хрустале, я заверещала и кинулась бежать по следу Тан, не разбирая дороги. Уже выбегая из залы, я услышала гипнотический голос:
— Передай своей спутнице, малышка, что я её заждался…
Тан
Ступеньки. Я ненавижу ступеньки. Они такие… такие… вот бесы! Вскрикнув, я очередной раз упала на ковровую дорожку, дрожа от боли в раненой ноге.
Она дала о себе знать сразу же после того, как я покинула Ниа. С каждым шагом становилось всё тяжелее, а потом началась эта грёбаная лестница.
Она была тронута тленом, как и всё вокруг. Полуразрушенная, раскрошившаяся, но покрытая ковровой дорожкой. Там, разбросанные в беспорядке, валялись заляпанные кровью украшения и золотые монеты. По лестнице сновали тени, переговаривались и пытались дотянуться до богатства. Увы, их пальцы проходили сквозь золото.
Они плакали, кричали, но я не слышала ни звука. Морщась, я двигалась вперёд. Изредка эти призраки проходили сквозь меня, и тогда я чувствовала неимоверный холод и пустоту.
Изредка, невесть на что надеясь, я кричала:
— Мне нужна мать Ситтирра! Мне нужна Правящая! — и кляла свой идиотизм за то, что даже не узнала её имени. Наконец ноги мои подогнулись, и я рухнула на красную дорожку, тихонько всхлипывая. Как же мне не хватает хоть кого-то рядом! Боги, почему вокруг меня постоянно роится куча людей, но они исчезают, когда нужны мне, они тают, как призраки.
Я полежала несколько минут, сцепив зубы, и поползла вверх. Ступеньки царапали мне колени, а ненавистные монеты впивались в ладони. Сколько можно уже, боги?!
Кончилось всё неожиданно. Просто, в очередной раз подняв руку, я опёрлась не на полуистлевший ковёр, а на гладкий скользкий мрамор.
Тихонько всхлипнув, я приподняла голову.
И снова — зал, с громадными магическими зеркалами на всех стенах. Звучит мелодия, знакомая почти до боли — ррат. И снова — маски, танцующие кругами по залу. Я моргнула, приподнялась на руках, и все они замерли, как по сигналу. Она из них выступила вперёд:
— Таннирра, лучшая танцовщица Ириды. Спляши нам!
Из моего горла невольно вырвался жалобный всхлип. Какой, к бесам, танец?! Я не могу сейчас даже встать!!!