— Ты хоть знаешь, что делать с этим? — спросил Рауль.
Голос его звучал одновременно и напряженно, и насмешливо.
Продолжая поглаживать его, Виктория сказала:
— Конечно. Я девственница, но вполне искушенная женщина.
Он рассмеялся:
— Ты самая неискушенная женщина из всех, каких мне приходилось встречать.
— Как бы не так! — Ей не верилось, что он может так ее оскорбить. — За последние три года я побывала в одиннадцати странах.
— И никогда не испытывала искушения? Неужели ни разу? — спросил он.
— А разве сейчас ты не видишь, как сильно искушаешь меня? — спросила она и, опустив голову, потерлась щекой о головку его мужского естества.
Рауль вздрогнул. Его руки поднялись, как будто он хотел схватить ее и овладеть ею немедленно. Напряженным от страсти голосом он сказал:
— Пора.
Это было не командой, не предложением, а просто констатацией факта.
Пришло время.
Он снова потянулся к полке у изголовья и что-то достал.
— Что это? — спросила Виктория.
— Если я надену это, ты не забеременеешь.
— Вот как? — промолвила она. — А тебе в этом будет удобно?
— Не сомневайся, — ответил Рауль и, положив руки на бедра Виктории, помог ей занять нужную позицию.
Наверное, это выглядело неуклюже, когда она восседала на нем, пытаясь приспособить свое тело к его телу. Но хотя она совсем обезумела от самоуверенности, нежности и страстного желания, сам акт преодоления барьера девственности вызвал у нее резкую боль, которая застала ее врасплох.
Рауль был готов к тому, что она инстинктивно попробует прекратить начатое, и, взяв ее за бедра, удержал на месте.
— Доверься мне. У нас все получится. Главное, не спеши, — сказал Рауль и стал медленно двигаться, проникая в нее все глубже и глубже.
Виктория тихо застонала, когда боль и наслаждение смешались, и ее плоть внутри подалась, освобождая для него место, превращая их тела в единое целое. Когда же копье полностью проникло в ее тело, Рауль отпустил бедра Виктории и сказал:
— А теперь скачи на мне верхом.
Открыв глаза, Виктория увидела Рауля, с улыбкой наклонившегося над ней. Кончиками пальцев он убрал назад ее волосы, упавшие на лицо.
— Как ты себя чувствуешь?
Моргнув, Виктория взглянула на него, на солнечный свет, проникающий сквозь высокое узкое окно, и сразу вспомнила все, что произошло ночью. Прикрыв грудь одеялом, она села в постели.
— Как ты себя чувствуешь? — повторил Рауль. — Ничего не болит? Не хочешь ли, чтобы я приказал Амайе заново приготовить ванну?
Виктория взглянула на лохань, все еще наполненную остывшей водой, и поняла, что ночью никому не было позволено войти в комнату, чтобы убрать ее.