— Неужели я такая большая проблема?
— Да, — с жаром подтвердила она, — да, ты большая проблема.
Он сделал еще один рывок.
Она вздрогнула, но не от боли, а от удовольствия, ощутив внутри нежное движение, похожее на прикосновение руки в шелковой перчатке.
— Именно поэтому, — тихо сказала она, как будто разговаривая сама с собой. — Потому что когда, удовлетворив необузданную страсть, мы снова отдыхаем, я могу думать лишь об одном: скоро ли я снова почувствую это?
— Понимаю. Я об этом тоже думаю.
— Правда? — Она вгляделась в его лицо, и на сей раз ее улыбка была застенчиво довольной. — Я рада, что не мне одной…
— Нет. Это чувствуешь не ты одна.
Она обхватила его лицо обеими руками и заглянула в глаза.
— Клянусь тебе, что прежде чем уйти, я попрощаюсь с тобой лично.
По правде говоря, это было не то обещание, которое ему хотелось получить, но сейчас сойдет и такое.
Он осторожно приподнял ее и поставил на ноги.
Она оперлась о скалу, как будто была слишком слаба, чтобы держаться на ногах без опоры, и опустила вниз задранную юбку.
Рауль быстро подтянул брюки и застегнул их. Схватив ее за руку, он повел ее в лес. Виктория, спотыкаясь, следовала за ним.
Он остановился. И повернулся, чтобы посмотреть на нее.
Ее золотистые, как пшеница, волосы рассыпались по плечам, умное личико сияло от удовольствия. Она улыбалась ему, как будто знала, насколько сильно у него искушение снова овладеть ею здесь и сию же минуту.
— Нет, — сказал он ей.
Подхватив ее на руки, он целеустремленно продолжил путь в нужном направлении.
Еще до заката солнца они добрались до заросшего сосной участка высоко на горе. Виктория, конечно, сразу поняла, зачем он притащил ее сюда. Подойдя к толстому стволу самой высокой и самой старой в Морикадии сосны, она положила руку на грубую кору дерева и взглянула вверх.
— Это дерево росло здесь, когда Аттила пускал пыль в глаза всей Европе, когда мой предок украл его саблю и сбежал, чтобы родить своего ребенка на этой земле, — сказал Рауль.
Он подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветку, подтянулся и, наклонившись, протянул руку Виктории:
— Решайся.
— Это ты о чем?
Она посмотрела на него так, как будто он сошел с ума.
— Доверься мне, — сказал он.
Лицо ее приобрело выражение, к которому он уже стал привыкать: подбородок вздернут, глаза прищурены, ноздри раздуваются.
— Только при условии, что ты доверяешь мне.
Он окинул ее испытующим взглядом. Он никогда не говорил, что верит утверждению, будто она не убегала. Она это заметила.
— Но я действительно тебе верю.
Она, в свою очередь, окинула его испытующим взглядом.