Виктория была рада за него.
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и прогнать непрошеные воспоминания.
Да, она была рада за него. Искренне рада.
А их поцелуй — вернее, поцелуи — все это было так давно, целых три года тому назад. Однако в течение нескольких месяцев после этого она проводила ночи без сна, думая о том, что ей следовало бы тогда сказать и что следовало сделать.
И если случайно — совсем случайно — она вспоминала запретное возбуждение, мимолетную страсть… ну что ж, теперь это давно прошло. Она не вспоминала о Рауле Лоренсе в течение года или, во всяком случае, в течение многих месяцев, и когда мистер Джонсон объявил, что один джентльмен из Морикадии нанял его в качестве консультанта по финансовым вопросам, Виктория тихо охнула, но это отнюдь не было проявлением смятения с ее стороны.
Хотя сейчас, еще раз взглянув на упавшее поперек дороги бревно, она подумала, что, возможно, ее предчувствие не было безосновательным.
— Мисс Кардифф, — произнес мистер Джонсон, жестом подзывая ее к себе.
Она поднялась и подошла к нему.
Мистер Джонсон был крупным мужчиной с бочкообразной грудью, багровым лицом и громким голосом. Он был человеком простым до мозга костей, однако его проницательность в финансовых вопросах граничила с гениальностью, и хотя их рассчитанное на два года путешествие по Европе имело целью воспитание дочерей и придание им лоска, он использовал это время для того, чтобы консультировать богатых и процветающих людей, стремящихся приумножить и сохранить свое богатство и собственность. Его работа позволила Виктории получить образование, поскольку, обнаружив ее математические способности, он стал использовать ее в качестве бухгалтера, попутно объясняя ей сложности европейской экономики.
Для молодой женщины, которая не могла надеяться на что-либо, кроме работы в услужении, эти уроки мистера Джонсона были первым проблеском надежды на какую-то перспективу в жизни. Она понимала, что никогда не сможет работать, как мистер Джонсон, она сознавала, что вовсе не является финансовым гением, да и на женщин, занимающихся умственным трудом, смотрели косо. Но Виктория впитывала каждое его слово, задавала вопросы и, в конце концов, сумела удачно вложить свое жалованье. Если все пойдет хорошо, ее сбережения будут означать, что когда-нибудь она сможет стать самостоятельной женщиной, путешествовать для собственного удовольствия, может быть, даже приобрести небольшой домик где-нибудь в английской сельской местности.
Правда, было довольно грустно сознавать, что к тому времени, как она достигнет независимости, ее единственным вероятным компаньоном будет кошка. Кошек она любила, но стареть в одиночестве… Она покачала головой. Все-таки это лучше, чем быть, подобно ее матери, рабой мужчины, который назывался ее мужем.