— За что?
— Ну… Ты и Энджи…
— За то, что мы с ней спали?
— Именно ты лишил ее невинности. Вы были моими лучшими друзьями, к тому же добрыми католиками, это нас подавляло и сковывало в сексуальном плане. Но в то лето вы оба покинули меня.
— Нет.
— О, да. — Он довольно ухмыльнулся. — О, да. Оставили меня с Буббой и Фрэнки Шейкс, и еще с кучкой слизняков с прогнившими мозгами. А дальше? Это было в августе?
Я знал, что он имел в виду, поэтому кивнул.
— Четвертого августа.
— Там, на Карсон Бич, вы наконец сделали свое дело. А потом ты, умник, ты обошелся с ней, как со шлюхой. И она прибежала ко мне. И я снова был вторым.
— Снова?
— Снова. — Он откинулся на спинку своего стула и вытянул руки в примирительном жесте. — Послушай, — сказал он, — у меня всегда был шарм и внешность, но у тебя — интуиция.
— Шутишь?
— Ничуть, — сказал он. — Продолжим, Пат. Я всегда слишком много размышлял, а ты действовал. Ты первым из всех нас понял, что Энджи не является одним из наших корешей, ты первым перестал торчать на углу, первым…
— Я был неугомонный. Я…
— У тебя была интуиция, — сказал он. — Ты всегда мог заранее предвидеть ситуацию и воспользоваться ею.
— Ерунда.
— Ерунда? — Он хихикнул. — Признайся, Пат, это твой дар. Помнишь тех дурацких клоунов в Сейвин Хилл?
Я улыбнулся и вместе с тем вздрогнул.
— Еще бы.
Он кивнул, и я увидел, что даже спустя два десятилетия он все еще чувствует дрожь, не отпускавшую нас несколько недель после встречи с теми клоунами.
— Если бы ты не угодил бейсбольным мячом в их лобовое стекло, — сказал он, — кто знает, сидели бы мы здесь сейчас.
— Фил, — сказал я, — мы были детьми с чересчур развитым воображением и…
Он энергично покачал головой.
— Конечно, конечно. Мы были детьми, и были на взводе, потому что на прошлой неделе был убит Кол Моррисон, и по городу поползли различные слухи об этих ребятах. Все так, Патрик, но мы действительно были там. И ты прекрасно знаешь, что бы с нами случилось, если бы мы вошли в их фургон. Он до сих пор стоит перед моими глазами. Черт. Все забрызгано грязью и мазутом, из открытых окон доносится вонь…
Белый фургон с разбитым стеклом в личном деле Хардимена.
— Фил, — сказал я. — Фил. О, Господи Иисусе.
— Что?
— Клоуны, — сказал я. — Ты сам только что сказал. Это было как раз на той неделе, когда убили Кола Моррисона. Когда, мать их, я запустил мяч прямо в их лобовое стекло…
— И точно в цель.
— И сказал своему отцу. — Я поднес руку ко рту, так как из-за шока он был широко распахнут.
— Погоди-ка, — сказал он, и я понял, что та же мысль, обжигающая, как искра, мой позвоночник, осенила и Фила. Его глаза вспыхнули ярким светом.