— Тогда почему они избиты до полусмерти, Бубба?
Он дошел до Кевина, нагнулся над ним и, обернувшись, посмотрел на меня со своей идиотской улыбкой.
— Потому что достали.
Он поморщился и хлопнул Кевина по челюсти, и тот вскрикнул сквозь скрепленные проволокой зубы.
— Боже, Патрик, — прошептал Фил. — Господи.
— Успокойся, Фил, — сказал я, хотя у самого кровь застыла в жилах.
Бубба подошел к Джеку и, став сбоку, нанес ему удар по голове такой силы, что звук волной прокатился по четвертому этажу, но Джек не вскрикнул, только на мгновенье закрыл глаза.
— Так. — Бубба повернулся, отчего полы его шинели описали окружность, и подошел к нам, грохоча своими набойками, как заправская лошадь. — Задавай свои вопросы, Патрик.
— Сколько они уже здесь? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Несколько часов. — Он подобрал запылившийся боулинговый шар и вытер его рукавом.
— Может, хотя бы дадим им воды.
Он развернулся ко мне.
— Что? Черт возьми, ты смеешься надо мной? Патрик! — Он обвил меня рукой, указывая шаром на пленников. — Этот подонок грозился убить тебя и Грейс. Помнишь? Эти уроды могли прекратить все еще месяц назад, до того как Энджи получила пулю, а Кара Райдер была распята. Они — враги, — прошипел он, и вместе с его дыханием меня окутала волна алкоголя.
— Все верно, — сказал я, а Кевин невольно покачал головой. — Но…
— Никаких «но»! — прокричал Бубба. — Никаких «но»! Сегодня ты сказал, что готов убить их, если понадобится. Верно? Так?
— Да.
— Тогда в чем дело? А? Вот они, Патрик. Держи свое слово. Не пудри мне мозги, черт тебя побери! Не пудри.
Он забрал назад свою руку и прижал шар к груди, поглаживая.
Да, я говорил, что ради информации пристрелил бы их, и в тот момент у меня было такое желание. Но одно дело говорить и чувствовать что-то, находясь в приемном покое больницы, далеко от самого человека, от живой плоти, которой я угрожал расправой. И совсем другое — сейчас, когда передо мной находились два окровавленных человеческих существа, абсолютно беспомощных. В моем распоряжении. И были они не отвлеченными образами, они дышали и дрожали.
В моем распоряжении.
Я направился по дорожке к Кевину. Он наблюдал, как я приближаюсь, и, похоже, это придавало ему силы. Возможно, он считал меня «слабым звеном».
Когда Грейс рассказала мне, что он подошел к ее столу, я поклялся, что убью его. И если бы он в тот момент вошел в комнату, я бы это сделал. Тогда это был гнев.
Сейчас — мука.
Когда я приблизился к нему, он втянул в себя воздух и покачал головой, будто хотел освежить ее, затем впился в меня своими остекленевшими глазами.