— Потому что он заставит меня отдать пистолет. — Я повернулся и посмотрел на них. — Отверстие в заборе, ребята.
— Пошлю туда человека, — сказал Болтон.
— Нет, — я покачал головой, затем кивнул на Девина и Оскара. — Один из них. Доверяю только им. Один из вас пройдет через дыру и подползет к нему сзади.
— И что дальше? Патрик, ведь у него…
— …ребенок, привязанный к спине. Доверься мне. Тебе предстоит ослабить силу его падения.
— Сделаю, — сказал Девин.
Оскар фыркнул.
— С твоими-то коленями? Чушь. Ты не пройдешь и десяти метров по льду.
Девин посмотрел на него.
— Да? А как, интересно, ты протащишь свою китовую задницу через всю площадку, да еще незаметно?
— Я и ночь одной крови, старик. Мы одно целое.
— О чем это он? — спросил я.
Девин вздохнул, ткнув пальцем в Оскара.
— Китовая задница, — сердито проворчал Оскар. — Надо же!
— Там увидимся, — сказал я и зашагал по тротуару к детской площадке.
* * *
Поднимаясь по лестнице, я буквально тащил себя, перебирая руками по перилам.
Улицы днем освободились ото льда при помощи соли и колесных шин, но детская площадка представляла собой каток. По меньшей мере пятисантиметровый слой иссиня-черного льда покрывал ее центр, где внутри асфальтового бортика накопилась вода.
Деревья, баскетбольные сетки, гимнастические снаряды и качели — все выглядело сделанным из стекла.
Джерри стоял посреди площадки, там, где первоначально собирались построить фонтан, но когда мэрия поняла, что у них не хватит денег, то ограничились простым цементным бассейном, окруженным скамейками. Иными словами, это было место, куда можно было прийти с детьми и убедиться, на что истрачены деньги налогоплательщиков.
Машина Джерри стояла здесь же, рядом; когда я подошел, он стоял, облокотившись на капот. Ребенка за спиной у него мне не было видно, но стоявшая у его ног на коленях Дэниэль Роусон своим отсутствующим взглядом доказывала, что морально она уже приняла свою смерть. Двенадцать часов в багажнике сделали свое дело: спутанные волосы сбились на левой части головы, будто их приплюснули рукой, по лицу расползлись разводы туши, уголки глаз покраснели от бензина.
Она напомнила мне снимки женщин, виденных мною в Аушвице, Дахау или Боснии. Похоже, она понимала, что жизнь ее дошла до грани, когда помощи ждать неоткуда.
— Привет, Патрик, — сказал Джерри. — Остановись, достаточно.
Я остановился в шести футах от машины и в четырех от Дэниэль Роусон, обнаружив, что касаюсь носком ботинка бензинового круга на льду.
— Привет, Джерри, — сказал я.
— Ты ужасно спокоен, — он поднял мокрую от бензина бровь. Его рыжеватые волосы прилипли к голове.