— Угадала, это он. Ты встречала его на…
— На вечере в прошлом месяце. Я помню. — Плечи ее вздрогнули.
— Он безобиден.
— Возможно, для тебя, — сказала она. — Господи.
Я взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
— Не только для меня. Для каждого, кто мне дорог. В этом смысле Бубба безумно благородный.
Ее руки убрали мои влажные волосы с висков назад.
— Он все же психопат. Люди, подобные Буббе, заполняют приемные покои новыми жертвами.
— Ладно.
— Поэтому я не хочу, чтобы он когда-нибудь приближался к моей дочке. Понятно?
Когда родитель чувствует угрозу для своего ребенка и необходимость его защитить, он обретает особенный взгляд, в чем-то даже звериный, излучающий явную опасность. Он может быть совершенно бессознательным, и, несмотря на то, что происходит от глубокого чувства любви, пощады от него не жди.
Именно такой взгляд был у Грейс в данный момент.
— Договорились.
Она поцеловала меня в лоб.
— Поэтому не стоит наводить справки о парне, который звонил. Об этом ирландце.
— Не буду. Он сказал что-нибудь еще?
— «Скоро», — сказала она, обходя кровать. — Где я оставила свой жакет?
— В гостиной, — сказал я. — Что ты имеешь в виду — «скоро»?
Она приостановилась на пути к выходу, оглянулась.
— Когда он сказал, что будет наведываться. Помолчал секунду и добавил: «Скоро».
Она вышла из спальни, и я услышал легкое поскрипывание паркета в гостиной, когда она шла к двери.
Скоро.
Вскоре после ухода Грейс позвонила Дайандра. Стэн Тимпсон согласился уделить мне пять минут по телефону в одиннадцать часов.
— Целых пять минут! — воскликнул я.
— Для Стэна это очень щедро. Я дала ему ваш номер. Он позвонит вам ровно в одиннадцать, Стэнли очень точен.
Дайандра дала мне расписание занятий Джейсона на неделю и номер его комнаты в общежитии. Я записал все, но тут голос ее стал слабым и ломким, в нем зазвучал страх, и, прежде чем мы попрощались, она сказала:
— Я ужасно нервничаю. Как мне это надоело.
— Не волнуйтесь, доктор Уоррен. Все образуется.
— Думаете?
* * *
Я позвонил Энджи, трубку сняли после второго звонка. Но сначала я уловил непонятный шорох и шум, как если бы она переходила из рук в руки, а потом услышал шепот Энджи:
— Я возьму, ладно?
Голос Энджи был хриплым и неровным от сна.
— Алло?
— Доброе утро.
— Угу, — сказала она. — Так и есть. — На другом конце снова послышался шорох, на этот раз простынь, из которых пытались выпутаться, и скрип матрасных пружин. — Что стряслось, Патрик?
Я передал ей содержание разговора с Дайандрой и Эриком.
— В таком случае, это точно был не Кевин. — Ее голос все еще был вялым. — Это бессмысленно.