- И ты вправду отдашь корабль огню?
-Я всегда слово свое держал, тем более то, которое Одноглазому давал. Сколько раз его воля меня от погибели спасала - пальцев не хватит, чтоб пересчитать. Мы, та-хирцы, сволочи, но если уж слово даем, так оно нас за глотку держит крепше двойного узла.
Тут он снова прервался, перечел пергамент и вернул его Катарине.
- Я помню, что в ту пору ничего без твоего согласия не делалось, - продолжила Катарина, пряча пергамент обратно.
- Много ты знаешь, Катарина, - фыркнул он, и уголки его губ наполнились мутной слюной. - Если бы все по моей указке только решалось, я бы троих-то детей не настрогал, а уже давно бы в море был. Кроме меня хватает всяких советчиков. А ты знать должна не хуже остальных, что если кому в голову взбредет поохотиться на галеру в море, так ему ни флаг, ни герб не указ.
Она только согласно кивнула. Многоликий, устав стоять, уселся в ее ногах, выбрав свою любимую позу, из которой удобнее всего схватиться на ноги, если будет в том нужда. Пока эти двое будут байки травить, можно пожалеть ноги, а заодно послушать, о каких секретах Катарина собирается расспрашивать та-хирца. Мальчишке дела не было до ее тайн, но послушать россказни старого пирата хотелось, тем более, иного занятия не нашлось.
- Я стар уже, и многое из моей памяти ветра выдули, но человека, о котором в твоей писульке написано, хорошо помню. Может, ты подивишься тому, что я скажу, но у пиратов есть свои принципы. И первый из них - никогда не делать такого, от чего могут пострадать его братья. Одно дело грабить пришлого в море толстосума, и совсем иное - нападать на императорский флот.
- Или галеру Первого лорда-магната, - очень вкрадчиво добавила Катарина, на что старик насупился, будто она ему оплеуху отвесила.
- Полудурков везде хватает; некоторые на императорском золотом троне сидели, и никто не говорил, что все дасирийцы дуралеи. Та-хирцы меж собой расчетов и войн не ведут, Велаш - вот единственный судья всякому нашему поступку. Но и помогать таким тоже никто не станет, сами они в забаве, сами и горести. Если Фиранду вздумается охотой покуражиться, - Саламан выразительно посмотрел на Катарину, - пусть. Зуб за зуб. Но ежели станет других задирать, кто его бороды не трогал - пусть на себя пеняет.
- Ты уж и про бороду знаешь! - Катарина деланно всплеснула руками, и позволила себе отпустить несколько шуток по поводу того, что еще у брата долго, а что коротко, и отчего он так бесится.
Когда они со стариком всласть насмеялись, Катарина осторожно вернула его к тому, ради чего прибыла на Та-Дорто, не забыв прибавить к сказанному раньше, что такая услуга зачтется, и, при случае, она воротит ее равноценной. Многоликий знал, что она блефовала - всем заправлял Фиранд, и он ясно дал это понять, но Катарине, как всякой женщине, хотелось оставить последнее слово за собой. Впрочем, мальчишка так же верил и в то, что таремка слишком тщеславна и хитра, чтобы не вывернуть всякое дерьмо иным боком, с которого оно не смердит, а пахнет незабудками.