Не то что от неудачливого часового старались избавиться, просто бросили изгрызенные кости и остатки одежды вместе с изодранной в клочки снарягой. Могли и кобольды погрызть, недаром каннибалы. Оружие? Гномы столпились вокруг родича, так что я не понял, гранаты были у Бифёра или нет? Револьвер и винтовку гномы забрали, но просить их дать «поносить» оружие было бесполезно — оно было попорчено, непонятно, камнями, когтями или еще чем.
«Прощай, Бифёр! — сказал я мысленно, глядя на то, как хоронят гномы своего родича, и не желая выяснять, как они отреагируют на мое не совсем уместное надгробное слово, — Не успели мы познакомиться, но имя твое я не забуду!» Пожалуй, то же можно было сказать о «штрафниках» Дусте и Колдуне, настоящие имена которых я так и не удосужился узнать.
Надо кобольдов искать, без разборок с ним дальше никуда!
***
Кобольдов искали везде. В пещерах, рядом с водопадом, в каких-то старых штреках, про которые гномы ничего не стали мне рассказывать, делая загадочные лица. Серебро? Может быть, может быть… Выработки давно были прекращены, так что можно не сомневаться — ни одного самородка я не найду, даже если буду рыть носом землю. Кобольды, по слухам, любят именно старые выработки, причем для них не особо важно, где жить — в штольне или в шурфе, то есть в горизонтальной «трубе» или в вертикальной. И еще кобольды известны как самые мрачные и отвратительные шутники по отношению к тем, кто рискует работать в шахтах. Если это так, то последняя их выходка — с исчезновением — просто великолепна. Главное, чтобы они не продолжили шутить свои шуточки со мной.
В коротком наклонном штреке, заканчивающимся завалом, мне впервые стало не по себе. Гномы вооружились мощными фонарями, и я возблагодарил пришлых за это изобретение. Чадящие факелы, конечно, очень романтичны, но не здесь, в штреке, здесь и так дышать нечем. И пахнет… Откуда в этих выработках хомячки? Не кобольды, которых я стал про себя называть «крысюками», а самые настоящие серые грызуны с забавными мордами, как у хомяков, и глазами-бусинками. Нет, хвосты не голые, не крысы, не хомячки, какие-то …пищухи? Один из этих мелких полухомячков-полукроликов явно наблюдал за нами и не собиралась прятаться. Бешеный? Что съедобного могут здесь найти эти животные? Или их тут прикармливают?
— Нет ощущения, что нас пасут? — спросил я не отходящего ни на шаг от меня Бафёра. Тот только покачал головой, не соглашаясь. До чего ж упрямые!
Пищуха, наконец, спряталась в какую-то щель, и я подошел поближе — посмотреть, насколько серьезен завал, образовавшийся совсем недавно, судя по шушуканью гномов. Неожиданно где-то в глубине тараканьего хода раздался заглушенный испуганный писк, и почти что в лицо мне выскочила та самая, которую я подозревал в бешенстве. Я и успел-то только отскочить, закрывая лицо локтем, как сверкнувшая алым раскаленная проволока выскочила из норы, обвила задние лапки грызуна и потащила его обратно, вглубь завала. Животное было мертво, можно не сомневаться…