— Ты спал здесь, со мной?
— Угу.
— Почему?
— Потому что ты предпочитаешь спать здесь. А я предпочитаю спать с тобой.
— А я права голоса, конечно же, не имею.
Проигнорировав ее замечание, Лаклейн произнес:
— Я хочу тебе кое-что дать, — он повернулся и достал… золотое ожерелье, то самое, которое она видела во сне. Украшение буквально приковало к себе ее взгляд, гипнотизируя. Наяву оно выглядело еще прекраснее.
— Тебе нравится? Я не знал твоих предпочтений, потому долго гадал, что подарить.
Эмма не могла отвезти от колье глаз, пока оно, словно маятник, покачивалось из стороны в сторону. Это доказывало, что валькирская слабость перед украшениями была свойственна и ей. Хотя, даже завороженная подарком, она про себя зло ухмыльнулась.
— Ни за что не упущу возможности покрасоваться в нем перед Кассандрой, — тихо произнесла она, сама того не заметив.
Лаклейн поймал ладонью украшение, разорвав зрительный контакт.
— Зачем тебе это?
И как часто бывало, когда Эмма хотела солгать и не могла, она ответила вопросом на вопрос:
— Разве то, что ты купил мне украшение, не заставит ее ревновать?
Лаклейн все еще не понимал.
— Ну, очевидно же, что она хочет тебя себе.
— Ты права, так и есть, — произнес он, удивив ее своей честностью. — Но она уехала. Я отослал ее прочь и приказал не возвращаться до тех пор, пока ты того не пожелаешь. Я не позволю, чтобы ты чувствовала себя неуютно в своем собственном доме.
— Это не мой дом, — выдавила Эмма, стиснув зубы. Она попыталась оттолкнуть его, но он удержал ее за плечо.
— Эмма, это твой дом независимо от того, принимаешь ты меня или нет. Всегда был и всегда будет.
— Мне не нужен твой дом и не нужен ты, — прокричала она, вырвавшись из его хватки. — Особенно после того, как заставил меня страдать.
Лаклейн весь напрягся, выражение его лица вмиг стало мрачным. Сейчас он выглядел так, словно потерпел величайшую из неудач.
— Скажи мне, когда?
— Когда солгал. Мне было… очень больно.
— Я не хотел тебе лгать, — он убрал волосы с ее лица. — Но я посчитал, что ты была не готова услышать всю правду. К тому же я тогда почувствовал присутствие вампиров и боялся, что ты убежишь.
— Но ты также удерживаешь меня вдали от семьи. Это причиняет еще большую боль.
— Я отвезу тебя к ним, — выпалил он. — Я должен встретиться кое с кем из клана, затем мне придется ненадолго уехать. Но после, я сам отвезу тебя к родным. Однако сама — ты не можешь ехать.
— Почему?
— Я не спокоен. Эмма, мне нужно, чтобы ты привязалась ко мне. Я знаю, что это не так и боюсь тебя потерять. Твои родные разрушат все, чего я успел достичь в наших отношениях.