— На нас напали вампиры. И навестил ликан, с которым ты, ко всему прочему, только что разминулась, — быстро пробормотала Регина, продолжая пробираться сквозь груду кирпичей к Аннике. — Прям долбанное сборище монстров… Анника?
Валькирии удалось протиснуть руку сквозь завал. Схватившись за ладонь сестры, Регина вытащила ее из-под обломков.
Как в тумане, Анника заметила Никс, восседавшую на перилах лестницы второго этажа.
— Как некрасиво — забыть разбудить меня в самый разгар веселья, — обидчивым тоном произнесла она.
***
Эмма проснулась сразу на закате и тут же нахмурилась, припомнив подробности всего, что произошло утром.
Смутно она вспомнила Лаклейна и его большие, теплые ладони, разминавшие ее затвердевшие плечи, вырывавшиеся у нее стоны, пока он массировал ее шею и спину.
Возможно, Лаклейн не был таким уж безумным и грубым животным. Эмма знала, что он хотел заняться с ней любовью, чувствовала силу его желания, и все же он сдержался. Позже она услышала, как он вернулся из душа и лег рядом с ней в кровать. Его кожа была все еще влажной и такой теплой, когда он прижал ее попку к своим бедрам, положив ее голову на свою вытянутую руку. Эмма чувствовала его растущую эрекцию. Но он лишь выдавил что-то на незнакомом языке, будто выругался, и так ни разу и не воспользовался положением, чтобы удовлетворить свое желание.
Она ясно осознавала, что Лаклейн лежал между ней и окном, тем самым ограждая ее от солнца. Он придвинул ее к своей груди еще ближе, и она почувствовала себя…защищенной.
И вот, когда Эмма было решила, что разгадала его, он сделал нечто неожиданное.
Открыв глаза, Эммалин села на кровати и моргнула, в ошеломлении от того, что увидела. Если он и заметил, что она проснулась, то не подал виду, продолжая сидеть в дальнем углу в полной темноте, наблюдая за ней светящимися глазами. Не поверив своему ночному зрению, Эмма потянулась к лампе на ночном столике, но та оказалась сломанной, валяясь у кровати.
Глаза ее не обманули. Комната была…разгромлена.
«Что тут случилось? И что могло заставить его сделать такое?»
— Одевайся. Мы уезжаем через двадцать минут.
Устало встав, он, хромая и спотыкаясь из-за ноги, которой, похоже, стало хуже, направился к двери.
— Но, Лаклейн…
Дверь за ним закрылась.
Сбитая с толку, Эмма смотрела на следы от когтей, оставленные им на стенах, полу, мебели. Абсолютно все в комнате было поломано на куски.
Взгляд Эммы упал вниз. Что ж, похоже, не все. Ее вещи стояли за разломанным креслом, словно он спрятал их подальше, осознав, что должно было вот-вот случиться. Одеяло, которое он умудрился накинуть на окно поверх штор, пока она спала, все еще висело нетронутым там же, создавая дополнительную защиту от солнца. А кровать? Следы когтей, набивка матраса и перья окружали Эмму, словно кокон.