Пошла запись. Юлия закрыв глаза, слушала — мой голос и голос Тимура.
Послушать было чего…
— Что это все значит? — спросила Юлия, когда запись закончилась, — я не поняла и половины. У них что — какие-то общие дела или что?
— Они самые, mi amore, они самые.
— Но они…
— Ты заметила — они постоянно говорят про деньги. Про деньги. Иди за деньгами, и ты познаешь истину. Все в этом мире или почти все — из-за денег.
— Они не могут получить свои деньги.
— Точно. Соболевский спрашивает, что с деньгами. Тимур отвечает, что пока ничего, но он в ближайшее время что-то сделает. Непонятно, что именно. Но, наверное, речь идет о больших деньгах — можешь представить, о каких.
— Но это… не имеет смысла.
— Почему же? Мы долгие годы искали, откуда и каким образом финансируются террористические акты. Мы долгие годы искали, куда пропали деньги шахиншаха — мы не знаем даже, сколько их было, знаем только то, что он каким-то образом ухитрялся выводить их из страны. Мы искали, каким образом пропала польская казна — часть ее мы нашли — но не всю, и даже не большую часть.
— А как насчет Хавалы?
— Хавала? А что такое Хавала? Открой глаза, это всего лишь платежно-расчетная система, довольно примитивная. Деньги в ней — циркулируют в виде наличности и в виде золота, но не более того. Эта система может помочь вывести деньги из страны, перевести деньги на другой конец света — но как насчет вложений? В ней нет самого главного — некоего звена, которое может превратить деньги и золото в чистый, с легальным происхождением безнал и пустить его дальше. Сделать возможным легально вкладывать его по всему миру. Получать прибыль. Во что можно вложить деньги Хавалы, наличность? В товар, который грузят на караван верблюдов? В мешки с рисом? В хижину в какой-нибудь деревне? В золото, которое ночью можно закопать на огороде? Мы все — не уловили одного: так можно обращаться с миллионами, а не с миллиардами. Миллиарды должны работать. И это конечное звено, банки, через которые прогоняется денежный поток Хавалы — они не на Востоке, иначе бы мы знали об этом. Они — в Италии. Итальянские банки, старейшие в мире — принимают эти деньги, интегрируют их в систему, отмывают, пускают в оборот. Что-то пошло не так — только благодаря этому мы смогли отследить и Тимура и этого Соболевского.
Юлия помолчала. Потом спросила.
— Это точно Тимур?
— В Петербурге проведите анализ голоса. Но я слышал этот голос своими ушами, когда генерал находился в метре от меня. Это точно он, у меня сомнений нет.
— И ты собираешься ехать в Рим?
Я пожал плечами.