Я недолго предавался размышлениям, ибо вернулся доктор Гарвич с известием, которое меня очень встревожило. Фэй Сетон ушла из дому. Ее записка и прежде всего строчка «портфель может еще пригодиться, не правда ли?» открывали тайну, вернее, открывали портфель, в котором был плащ. Я знал, что она захочет сделать. Я был круглым идиотом, не разгадав ее намерений еще ночью. Когда я сказал Фэй Сетон, что, если Марион Хеммонд поправится, полиция не станет вмешиваться, она странно усмехнулась и повторила: «Не станет вмешиваться?» Она была больна, измотана, на грани нервного срыва. В своей городской комнатушке она хранила вещественное доказательство, которое все еще грозило Гарри Бруку смертным приговором. Она отправилась за этой уликой, чтобы швырнуть ее нам в лицо и потребовать его ареста. Ну а потом… Представьте себе следующее: так называемый Стивен Куртис был не на шутку встревожен. Но, пораскинув умом, он понял, что не все потеряно. Когда он проник в темную спальню, Марион его не видела и не слышала его голоса, только шепот. Ей и в голову не приходило, что злоумышленником был ее собственный жених. Никто не видел, как он вошел в дом через черный ход, поднялся наверх по задней лестнице и спустился тем же путем прежде, чем мы успели добежать до спальни. Теперь подумайте: Фэй Сетон с этим злосчастным портфелем одна возвращается через густой лес в этот укромный сельский уголок… Вот почему, мой дорогой Хеммонд, я поспешил отправить вас вслед за ней и попросил не спускать с нее глаз. Но все сложилось не слишком удачно.
— Да, да, да! — Отдуваясь и барабаня пальцами по столу, профессор Риго обратил на себя внимание присутствующих и вмешался в рассказ: — Наш неуемный следопыт тут же ринулся в мою комнату, хотя я еще спал; поднял меня с постели, подтащил к окну и сказал: «Глядите!» Я выглянул в окно и увидел двух мужчин, выходящих из дома. «Вон мистер Хеммонд, — сказал доктор Фелл, — а теперь быстрей, быстрей говорите, кто второй?» «Господи Боже, — проговорил я, — или у меня галлюцинации, или это Гарри Брук». И доктор Фелл бросился к телефону.
— Вы разве не помните, — буркнул доктор Фелл, — что Хеммонд прочитал записку Фэй вслух, да еще с такой интонацией, что этот Куртис совсем обезумел от страха… И, — добавил доктор Фелл, — отправился вместе с вами в автомобиле на станцию. Не так ли?
— Да! Но он не садился в поезд.
— Ошибаетесь, — покачал головой доктор Фелл. — Он, видимо, тоже вскочил на подножку. Вы на него не смотрели, видеть его не могли, ибо думали об этой женщине. Когда вы искали ее по вагонам, то, понятное дело, не обращали внимания на мужчин, читающих газеты… Ему тоже не удалось обнаружить Фэй Сетон — ее спас обостренный инстинкт самосохранения. Секрета тут нет никакого: она отбросила щепетильность и поступила так, как сейчас часто поступают хорошенькие женщины, — устроилась в купе проводника. Фэй отправилась в Лондон в полном отчаянии, охваченная лишь одним желанием: положить всему конец. Она расскажет всю правду! Но позже, когда инспектор Хэдли оказался у нее в комнате и попытался вызвать ее на откровенный разговор…