— Тем лучше, — сказала Барбара, глядя в пространство.
— Не знаю, как вы провели свой уик-энд, а нам пришлось еще раз вспомнить и о вампирах, и о преступниках, и…
— В самом деле? — Она выдернула пальцы из его рук.
— Да. При этом доктор Фелл утверждает, что вы можете дать ценнейшие сведения. — Он помолчал. — Кто такой Джим Морелл?
Со скрежетом и грохотом поезд несся сквозь тоннель, ворвавшийся в оконную щель ветерок играл прядью волос на лбу Барбары.
— Не надо впутывать его в эту историю, — сказала она, крепко сжимая сумочку. — Он не знает, он никогда ничего не знал о смерти мистера Брука, он…
— Да, но вы можете сказать, кто он?
— Он мой брат. — Барбара облизнула красивые розовые губки, которые, однако, и в сравнение не шли с губами той голубоглазой женщины, что ехала в первом или втором вагоне. Майлз отогнал невольное сравнение, услышав быстрый вопрос Барбары: — А от кого вы о нем слышали?
— От Фэй Сетон.
— Неужели? — удивилась она.
— Позже я обо всем вам расскажу, но сначала надо кое-что выяснить. Где сейчас находится ваш брат?
— Он в Канаде. Три года он был в плену у немцев, и мы считали его погибшим. Его отправили в Канаду лечиться. Джим старше меня, до войны он был очень известным художником.
— И как я понимаю, другом Гарри Брука.
— Да. — Голос Барбары стал мягче и спокойнее, но четче и выразительнее. — Он был другом этого гнусного мерзавца Гарри Брука.
— Стрэнд! — завопил проводник. — Поезд до Эдгвора!
Майлз не особенно прислушивался к его словам, не больше, чем к визгу колес при торможении поезда или к стуку дверей на остановках. Единственное, чего бы он не хотел упустить ни за что на свете, были слова «Кемпден-Таун».
— Я хочу вам кое-что сказать, — проговорил с неохотой, но решительно Майлз, — прежде чем сообщу о случившемся. Слушайте. Я верю в невиновность Фэй Сетон. Мое убеждение не разделяет почти никто: ни моя сестра Марион, ни Стив Куртис, ни профессор Риго, ни даже, кажется, доктор Фелл, хотя я точно не знаю, на чьей он стороне. И поскольку вы были первым человеком, который предостерег меня в отношении нее…
— Я предостерегла вас в отношении нее?
— Да. Разве не так?
— Конечно, не так! — простонала Барбара Морелл.
Она отодвинулась от него, темные своды тоннеля пролетали мимо окон; она сидела в полной растерянности, словно не веря своим ушам.
Майлз интуитивно почувствовал, что сейчас все опять перевернется вверх дном; что дело примет какой-то новый и не лучший оборот. Барбара смотрела на него, приоткрыв рот, и он видел, как она что-то постигает, как светлеют ее серые глаза.