Навстречу им, неся влажные полотенца, поднималась семейная пара. Когда эти двое ушли, перевалив через невысокий холмик, на берегу, посыпанном со стороны тропы чистым песком, остались только они вдвоем, Анохина и Волков.
– Ну? Чего же вы? – Анохина положила пакет с полотенцем и купальной шапочкой на одну из двух имеющихся здесь лавочек. – Ныряйте! А я – за вами.
Волков быстро снял майку. Коротко, в три-четыре шага разбежался; оттолкнувшись, нырнул в водоем. Поначалу, как показалось, даже как будто обожгло кожу; настолько вода была холодной… Днем, верно, она хорошо прогревалась на солнце; но сейчас, когда дневное светило зашло и в этот «бассейн» натекла свежая проточная вода, температура ее вряд ли превышала шестнадцать градусов… Вынырнул он уже на другой стороне. Чуть отдышался; дал организму несколько времени для адаптации. Затем уже спокойно, ленивыми саженками, поплыл наискосок, в сторону водной террасы.
В бархатистом южном небе с блестящими точками проклюнувшихся звезд открылся взору неожиданно яркий лунный серп. В мягком серебристом свете была прекрасно видна женская фигура на берегу водоема. Анохина успела снять одежду; она осталась в бикини и узком, плотно охватывающем нежные полушария грудей ярко-синем топе. Замерла, словно не решалась войти в воду… Длинноногая, с узкой талией, переходящей плавно, смягченно в округлую линию бедер, она в это зыбкое мгновение казалась не живой женщиной, а изваянной талантливым мастером статуей из теплого, посеребренного светом месяца мрамора. Но вот она сделала шажок к воде, и это секундное наваждение пропало.
В отличие от напарника по опергруппе, Анохина не стала нырять, но вошла в воду медленно, осторожно… Сначала вытянула ножку, коснувшись пальцами водной глади. Взвизгнула: «Ой! ой-ей! какая холодная!..» И лишь затем, войдя по пояс, погрузилась в воду и поплыла брассом, держа высоко голову в шапочке над водой.
Минут через восемь или десять, освеженные этим ночным купанием, они выбрались на берег. Волков на скорую руку вытерся захваченным из домика полотенцем. Он взял со скамейки шорты. Прежде чем надеть, полез в карман – за сигаретами и зажигалкой. В этот момент на его плечо легла женская рука.
– Подождите курить, – голос и сама интонация, с которой были произнесены эти слова, показались Волкову странными. – Хочу вам кое-что сказать.
Алексей медленно выпрямился; повернулся к ней лицом. Анохина, положив ему на плечи руки, стояла вплотную к нему. Все тем же странным пресекающимся голосом сказала:
– Я вам очень благодарна, Алексей…