– Ой, мальчики, а что происходит?
Анохина произнесла эти слова таким спокойным, каким-то даже будничным тоном, что трудно было поверить, что она оказалась в этой машине не по собственной воле.
– А, красавица! – подал реплику Эльдар, даже не обернувшись к той, кто сидит сразу за ним. – А-ачнулась? Куда едем, спрашываиш, да?
Анохина покосилась на того, что сидел справа, прижимаясь горячим твердым бедром к ней и вжимая ее в самый угол.
– Так куда это вы меня везете, мальчики?
– Скоро узнаи-иш, – скаля зубы, сказал Эльдар. – Са-авсем скоро.
Второй, тот, кто сидел рядом с Анохиной, несколько ослабил хватку на ее правом запястье. Пока они ехали, пока «красавица» была в отключке, он осматривал содержимое сумочки. Вытряхнул оттуда сначала «планшетник», затем косметичку и две пачки гигиенических салфеток или что-то в этом роде. Наконец нашел в отдельном отделении бумажник темно-красного цвета… Орудуя одной правой рукой, попытался открыть его, но затем, поняв, что это не так просто, стал помогать себе второй.
– Красавица, сыди давай тиха-а, – пробормотал он, перебирая кредитные карточки, с которых решил начать знакомство с содержимым этого довольно крупного для хрупкой девушки «лопатника». – Нэ дергайся, да. А то па-арежу.
– А чего такие скучные, мальчики? – вдруг сказала Анохина. – Зачем – «сиди тихо»? И зачем «рэзать», зачем пугать, если и так можно все получить?!
Она неожиданно для сидящего рядом с ней парня – чуть подалась назад, насколько возможно; затем положила правую ногу сверху на мужское бедро. Случилось это так быстро, что парень едва успел поднять руки с бумажником. Уже само по себе то, как повела себя эта особа, было настолько нетипичным, настолько выходило за рамки его понимания различных людских типажей, что он даже поначалу отодвинулся…
– Вы мужчины или мальчишки? – странным голосом, в котором, как могло показаться, звенело веселье, сказала Светлана. – А может, вы воришки?
– Во дает! – весело кривя рот, сказал Эльдар. – Классная телка, я же говорил… Смотри за ней, брат!
– Смотрю! – «брат» вновь схватил Анохину за руку.
– Посмотри в документах, как ее зовут.
– А! Сейчас посмотрю… – Сказав это, «брат» убрал руку с ее запястья и стал опять рыться в сумочке.
Молодая женщина переменила позу; она сидела уже так, что ее лопатки упирались в угол кресла и частично в дверь, а правая нога почти полностью теперь лежала на коленях у опешившего джигита. Анохина, странно улыбаясь, как будто одна сторона лица ее была живой, ухмыляющейся, а вторая парализованной, замороженной, поддернула подол своей длинной просторной юбки…