Слава объявил и второй распорядительнице, что он задействован в соседнем соревновании, та повозмущалась, но обещала ждать, когда он освободится у соседей, чтобы прийти к ней на площадку. Было видно, что её ужасно интересует то, что будет - вряд ли на её памяти хоть один мужчина принимал участие в подобных Играх. Кстати сказать, Слава заметил, что вокруг площадок собрались не только женщины - подкатили фургоны с красными тентами, занавешенные чем-то вроде сеток - зрелище показывали мужчинам, скрывшимся за 'вуалью'.
Оглянувшись, Слава заметил, что вокруг собралась почти вся ярмарка - видимо, кроме тех, кто охранял свои товары и не мог их оставить. Слух об участии в соревнованиях мужчины обошёл всех без исключения - на то он и базар, чтобы слухи разносились с быстротой молнии или, скорее, лихорадки Эбола. Ну все, все желали посмотреть на этого мужчины, дерзнувшего соревноваться с женщинами! Толпа волновалась, гудела, и жадно вглядывалась в высокую фигуру в плаще, как у Мудрых.
Слава подошёл к стеллажу, и став выбирать себе меч. Они были тупыми, с закруглённым концом, но вполне даже увесистыми и опасными - если таким врезать по башке, можно не то что рассечь кожу и выбить глаз, но вообще проломить голову! 'Сэр, какая у вас странная шпага! Это не шпага, сэр, это арматура!' Такой арматуриной было вполне по силам не то что покалечить человека, но и вполне спокойно его убить. Мечи, само собой, были разной длины, но самый длинный меч был меньше того размера, который подходил высокому Славе. Но что поделать? По правилам можно было пользоваться только теми мечами, которые выдаются на соревнованиях.
Меч был выбран - Слава прислонил его к столбику, ограждающему площадку для боя, и снял с себя плащ. Если сказать, что все вокруг вздохнули в восторге - это ничего не сказать. Ну если взять, и представить толпу из пяти тысяч мужиков разного возраста - вояк, футбольных фанатов, байкеров и ларёчников, допустить, что примерно девяносто процентов из них имела женщину минимум месяц назад, и они уже с ума сходят от недотраха. Потом поставить на площадку перед ними голую Ирину Шейк в красивой сексуальной позе (а все её позы сексуальны и красивы) - и что будет?
Если бы перед толпой не выстроились воительницы Клана с палками, охаживающие всех, кто напирал и бесновался - площадку, вероятно, снесли бы, а Славе пришлось бы бежать и спасать свои драгоценные гениталии бегством. На Ярмарке едва не начался бунт. Бабы рвались вперёд, чтобы потрогать, коснуться вожделенного мужчины, ощутить его плоть, прикоснуться к тому, о чём они мечтали - это была Ирина Шейк в мужском обличье, их мечта, их воплощённая сексуальная фантазия! Если бы не Мудрые…