– Полагаю, вот такой и должна быть моя последняя трапеза. С этой едой не сравнится никакая другая. Помнишь реплику старины Филдса? Кажется, в фильме «Моя маленькая цыпочка», когда они уже собрались повесить его и спрашивают, есть ли у него последнее желание. Он думает с минуту, а потом говорит: «Да… Я бы хотел перед смертью увидеть Париж…»
Тайгер рассмеялась.
– Это был один из любимых фильмов отца. Его постоянно крутили в нашем просмотровом зале…
– Даже представить себе не могу, каково оно, вырасти в Голливуде. Потрясающе! – покачал головой Джейк.
– А я не могу представить себе, каково оно, вырасти в Омахе, штат Небраска. Наверное, для меня это была бы такая же экзотика, как для тебя – Голливуд. Я хочу спросить, что вы делали в Омахе… чтобы скоротать время?
Джейк рассмеялся.
– Спроси Ника Нолта. Он жил на той же улице, что и я. Многие знаменитости родились в Небраске… Генри Фонда, Дик Кэветт, Джонни Карсон. Спали и видели, как бы выбраться оттуда. Я уверен, что мы занимались тем же, что и вы. Напивались, трахались, гоняли с ветерком. Только не на «феррари», а на побитых «фордах» выпуска 1955 года. И фильмы смотрели в автокино, а не в просмотровых залах…
– Бедняжки. Слушай, который час? Мы должны встретиться с Паскалем и Франсуазой в полночь.
– У нас еще сорок пять минут. – Джейк допил коньяк. – Закажем еще?
– Нет. Я так наелась и напилась, что едва дышу. Мне надо на свежий воздух. Почему бы нам не пройтись до Монпарнаса? Не так уж и далеко.
– Слушай, давай лучше посидим здесь и поедем на такси. Мне представляется, что с такими волдырями ты теперь вообще не сможешь ходить.
Тайгер открыла сумочку.
– На этот раз я подготовилась к прогулке. Взяла с собой сандалии. Пойдем, Джейк… пока съеденное не превратилось в жир. – Джейк застонал и вытащил кредитную карточку «Америкэн экспресс», чтобы расплатиться. С чаевыми обед обошелся им более чем в двести долларов.
– Нет, Джейк, убери карточку. Я угощаю. У меня же расходный счет, помнишь?
Джейк возвел очи горе:
– Благодарю Тебя, Господь, за равноправие мужчин и женщин!
Огромный зал «Купола» гудел, как железнодорожный вокзал в час пик. Знаменитый бар-ресторан на бульваре Монпарнас, самый большой в Париже, пользовался популярностью с золотых двадцатых годов. И это в городе, где любое ночное заведение лишь год-другой могло удержаться на гребне успеха. А вот в «Куполе» из года в год, из десятилетия в десятилетие собиралась парижская богема.
В полночь в «Куполе» было особенно людно, шумно, накурено. Часть зала отхватили представители мира моды. За пятью столами правил бал Карл Лагерфельд.