— Вы, как кавказцы, разбираетесь в винах больше других, попробуйте, стоит ли пить это вино?
Каждое новое вино проверялось таким образом. Я думал: почему он это делает? Ведь самое лучшее — ему самому попробовать вино и судить, хорошее оно или плохое. Потом мне показалось, и другие подтвердили, что таким образом он охранял себя от возможности отравления: ведь винное дело было подчинено мне, а бутылки присылал Берия, получая из Грузии. Вот на нас он и проверял».
Официантки ставили закуски на один стол, а разнообразные супы — на другой. Каждый выбирал себе, что хотел. Во время обеда обсуждались политические вопросы.
Поздний обед превращался в тяжелую пьянку.
«Сталин заставлял нас пить много, — писал Миякон, — видимо, для того, чтобы наши языки развязались, чтобы не могли мы контролировать, о чем надо говорить, о чем не надо… Бывало, часа два посидим, и уже хочется разойтись. Но он заводил беседу, задавал вопросы на деловые темы. Обычно все проходило нормально, но иногда он, не сдерживая себя, горячился, грубил, нападал на тех или других товарищей».
Может, ему нравилось видеть своих соратников пьяненькими и жалкими. А может, верил в то, что пьяный человек обязательно выболтает свои потаенные мысли.
Однажды Анастас Микоян, вынужденный крепко выпить коньяка, вышел в соседнюю комнату, прилег и поспал. Вернулся в столовую бодрый и свежий. Когда его хитрость раскрылась, Сталин зло произнес:
— Ты что? Хочешь быть всех умнее? Можешь потом сильно пожалеть.
Вождь не терпел, когда кто-то пытался остаться трезвым. Еще до войны, в январе 1941 года, после очередного заседания политбюро он, будучи в хорошем настроении, пригласил всех на кремлевскую квартиру и устроил ужин.
«Сидели у т. Сталина часов до семи утра, — вспоминал нарком тяжелого машиностроения Вячеслав Малышев. — Пели песни, разговаривали. Тов. Сталин много рассказывал о своей жизни и в частности провозгласил тост “за стариков, охотно передающих власть молодым, и за молодых, охотно принимающих власть”».
Вождь постоянно говорил о грядущей смене кадров. Тем самым он внушал надежды молодому поколению чиновников.
«Был с женой на товарищеском вечере в Кремле, — записал в дневнике Малышев. — Несколько раз с тостами выступал тов. Сталин. В частности, он вновь возвратился к мысли о стариках и молодых. Он говорил, что “старики должны понять, что если молодых не допускать до руководства, то это — гибель. Мы, большевики, тем и сильны, что смело идем на выдвижение молодых. Старики должны охотно уступать власть молодым”.
Тов. Сталин вновь возвратился к мысли о Ленине и сказал: