Адмирал Иван Степанович Исаков рассказывал Константину Симонову, как однажды он удостоился чести ужинать у Сталина в Кремле:
«Шли по коридорам, на каждом повороте охранник, деликатно отступающий в проем, как бы упуская из глаз проходящих, но на самом деле передающий их за поворотом глазам другого охранника, который стоит у другого поворота и в свою очередь… Не по себе мне стало, я возьми и брякни:
— Скучно тут у вас…
— Почему скучно?
— Да вот — за каждым углом…
— Это вам скучно, а мне не скучно: я иду и думаю, кто из них мне в затылок выстрелит…»
Вождь, которого окружение смертельно боялось, все последние годы сам жил в постоянном страхе.
«Я был свидетелем такого факта, — вспоминал Никита Сергеевич Хрущев. — Сталин пошел в туалет. А человек, который за ним буквально по пятам ходил, остался на месте. Сталин, выйдя из туалета, набросился при нас на этого человека и начал его распекать:
— Почему вы не выполняете своих обязанностей? Вы охраняете, так и должны охранять, а вы тут сидите, развалившись.
Тот оправдывался:
— Товарищ Сталин, я же знаю, что там нет дверей. Вот тут есть дверь, так за нею как раз и стоит мой человек, который несет охрану.
Но Сталин ему грубо:
— Вы со мной должны ходить.
Но ведь невероятно, чтобы тот ходил за ним в туалет. Значит, Сталин даже в туалет уже боялся зайти без охраны…»
Официальных заседаний бюро президиума ЦК Сталин не проводил. Когда он ближе к вечеру приезжал с дачи в Кремль, то приглашал всех в кинозал. Они смотрели один-два фильма, а попутно что-то обсуждали.
«После кино Сталин, — писал Хрущев, — как правило, объявлял, что надо идти покушать. В два или в три часа ночи, все равно, у Сталина всегда это называлось обедом. Садились в машины и ехали к нему на ближнюю дачу. Там продолжалось “заседание”, если так можно сказать…»
В машину со Сталиным обычно садились Берия и Маленков. Хрущев ехал вместе с Булганиным. Кавалькада вдруг меняла привычный маршрут и уходила куда-то в сторону. Радиосвязи между машинами не было, и Хрущев с Булганиным недоумевали.
Хрущев спрашивал потом тех, кто садился со Сталиным:
— Чего вы петляли по переулкам?
Они отвечали:
— Ты нас не спрашивай. Не мы определяли маршрут. Сталин сам называл улицы. Он говорил: повернуть туда, повернуть сюда, ехать так-то, выехать туда-то… Он даже охране заранее не говорил, каким поедет маршрутом, и всякий раз его менял…
Одиночества вождь не переносил, поэтому коротал вечера в компании членов президиума ЦК. Но и им не очень доверял.
«Он делал так, — вспоминал Анастас Микоян, — поставит новую бутылку и говорит мне или Берии: