Отдел партийных органов ЦК разослал членам президиума справку о «работе партийных организаций по разъяснению материалов XX съезда КПСС». Составители справки били тревогу по поводу «непартийных и демагогических выступлений отдельных коммунистов, которым руководящие работники не дают политической оценки и должного отпора». Имелись в виду оценки Сталина и системы. Особенно пугали откровенные и искренние выступления работников академических институтов и творческой интеллигенции.
«Дело дошло до того, что в городе Новосибирске, — возмущались руководители отдела ЦК, — в районе авиационного завода враждебными элементами были вывешены антисоветские листовки. Однако секретарь обкома КПСС т. Дерюгин не придал этому политического значения и даже не сообщил в ЦК КПСС, а местные органы государственной безопасности вот уже две недели не могут разоблачить этих врагов».
Только через три года после XX съезда, 21 октября 1959 года, потребовали изъять из книжных магазинов «Краткий курс истории ВКП(б)» — учебник, представлявший собой самую масштабную фальсификацию советской истории.
В здании ЦК компартии Латвии памятник Сталину стоял до середины 1959 года. Управляющий делами республиканского ЦК несколько раз ходил к секретарю по идеологии Арвиду Яновичу Пельше с вопросом:
— Не пора ли убрать?
Пельше отвечал опасливо:
— Подождем еще.
Кончилось тем, что в 1959 году в Ригу приехал Хрущев. Увидел статую, бросил первому секретарю ЦК:
— У вас что, тягача нет ее убрать?..
Почему крупные чиновники не желали отречься от Сталина и после его смерти? А что же им было делать — признать на старости лет, что они трепетали перед преступником, погубившим столько людей и едва не погубившим страну? Признать, что маршалами и министрами их сделал преступник, презренный убийца? Это значило бы перечеркнуть собственную жизнь…
Однажды в небольшой компании, где присутствовал член президиума ЦК Анастас Иванович Микоян, речь зашла о том, почему так медленно реабилитируют жертв сталинских репрессий. Вдруг Микоян поднялся с места так стремительно, что все обомлели.
— Почему мы, — сказал Анастас Иванович, — устраивали видимость судебного разбирательства… вместо того, чтобы реабилитировать всех сразу? Потому, что остерегались, как бы наш народ окончательно не уверился в том, что мы — негодяи.
Мгновение Микоян помедлил. Потом заключил:
— Негодяи! То есть те, кем и были мы на самом деле!
6 августа 1956 года Хрущев выступал на общем партийном собрании аппарата ЦК КПСС. Он, как это часто делал, начал с шутки:
— Я не собирался выступать на сегодняшнем собрании. Но ко мне подошел секретарь нашей партийной организации товарищ Лукьянов и спросил, выступлю я или нет. Я ответил ему, что выступать не собирался. Тогда он сказал: хорошо бы вам выступить.