— Мальчик! — сказал парнишка тонким голосом. — У меня к тебе большая просьба.
На всякий случай я нахмурился:
— Какая еще просьба?
— Понимаешь, рисунок улетел! — Он показал подбородком на бумажный листок, повисший в кустах. — Ты не мог бы подать его мне?
От окна до кустов было метра три. Я фыркнул:
— А ты сам, пацан, что — безногий? Вылезай и подними!
Парнишка ответил, что, во-первых, он не мальчик, а девочка. А во-вторых, ног действительно как бы нету: они не ходят с детства.
Рисунок, надо сказать, был классный. На нем изображалась та самая Вторая Парковая улица. Правда, с первого взгляда ничего нельзя было понять: мазня — и только! Но если листок отнести на вытянутую руку и прищуриться, то все становилось ясным: вот дом, мот парк, вот церквушка.
Позже, когда мы подружились, Сима призналась: она бросила листок нарочно. Я спросил зачем.
— Просто настроение было хорошим! — засмеялась девочка. — Я увидела тебя и…
Я подумал тогда, что, наверное, ей очень одиноко и Сима искала предлог, чтобы пообщаться с первым попавшимся прохожим. Но я ошибался: друзей у нее было навалом. Во всяком случае, не меньше, чем у меня. Симу любили за характер.
Мне запомнился Симин рассказ про одного ее приятеля, который раскрыл отпадный случай пропажи золотого кольца.
Симина мать затеяла стирку и на глазах у всех положила обручальное кольцо в блюдце на журнальном столике. А потом по радио врубили Лучано Паваротти — и вся семья рванула на кухню слушать. Сима на своей инвалидной коляске — тоже. Когда минут через двадцать мать вернулась в комнату, кольца не было. Испарилось! Причем никто из посторонних в квартире не появлялся. Окно, правда, оставалось открытым. Но прямо под окном дремала на половике черная немецкая овчарка Ядвига, потрясный, обученный в собачьей спецшколе сторож.
Самый большой прикол был в том, что рядом с блюдцем лежало сто сорок долларов — и ни одной копейки не тронули! Семья терялась в догадках. Перелопатили сверху донизу всю квартиру, но кольца не нашли. Тогда Сима подключила своего приятеля, и уже через час он вручил ей пропажу.
— Ну и кто же в результате взял кольцо? — спросил я, заинтригованный.
Сима тонко улыбнулась:
— А у тебя есть какие-нибудь предположения?
Предположений у меня не было.
— Сорока! — рассмеялась она. — С дерева заметила блестящую цацку, схватила и унесла к себе в гнездо. Их много в нашем парке.
Я удивился:
— А что же овчарка лопухнулась?
Оказалось, птиц она всерьез не воспринимает. Ядвига натаскана на людей.
— Надо же! — сказал я. — И твой приятель обо всем догадался?