— Вот ты начал сегодня этот разговор, — сказала, наконец, Гретель, — и все как будто треснуло и накренилось.
— Прости. — Он чувствовал себя виноватым, уже давно. — Я не хотел, но мне надо было с кем-то поделиться.
— Да, конечно. — Она потерлась о его плечо щекой. — Но мы все поймем, и снова все будет хорошо. Да?
— Обязательно. Я тебе обещаю. Ничего же плохого пока не случилось?
Гретель помолчала и подняла лицо:
— Я тебе еще одну вещь скажу. Мне кажется, что это все не просто так.
— Эти пчелы не просто так, — пробормотал он.
— Какие пчелы?
— Не знаю, — признался Ганс после паузы. — Это я тоже забыл. Но я знаю точно, что пчелы — это не просто так!
Они облегченно расхохотались, и Гретель пружиной вскочила, зажгла большой свет и стала крутить что-то вроде фуэте, пока не зацепилась краем юбки за кресло и не обрушила его с грохотом. Раздался еще и подозрительный треск, Гретель извернула шею и с придушенным воплем ухватилась за бедро. Поздно: юбка треснула, даже не по шву, а поперек.
— Ну и ладно, — постановила Гретель, оценив урон. — У меня полный гардероб, а когда все кончится — мы еще что-нибудь придумаем.
Тут уже Ганс вскочил с кровати. Мысль поймалась.
— Достань-ка свой рюкзак, — потребовал он нетерпеливо.
— Зачем?
— Доставай, сейчас объясню!
Гретель покорно-комично вздохнула, полезла в чулан. Долгое время оттуда виднелась только ее нижняя половина, уже без пострадавшей юбки, — она еще и хулиганила, делала сомнительные движения, но Ганс на провокацию не поддавался, так что она через некоторое время разочарованно вылезла с запыленным рюкзаком и плюхнула его посреди комнаты: “Вот!”
Ганс осмотрел емкость, повертел в руках, раскрыл и, по всей видимости, остался доволен. Гретель смотрела с любопытством, но выдерживала характер, вопросов не задавала.
— А теперь трудное задание, милая. Могу даже сначала предложить тебе рюмку коньяку.
— Желаю непременно рюмку коньяку! — важно заявила Гретель и села в кресло, закинув ногу на ногу.
Вообще-то это была игра — главным любителем вечерней рюмочки был Ганс, но Гретель великодушно позволяла перекладывать ответственность на нее. Обычно она свою рюмку не одолевала, оставляла Гансу половину, и он, поворчав “наливаешь, а выпить не можешь” (хотя наливал-то сам), допивал за ней.
— Так вот, — сообщил Ганс, сделав добрый глоток и дождавшись волшебного тепла, — сейчас мы будем проводить эксперимент. Цели я тебе не сообщаю, чтобы не влиять на тебя.
— Хорошо, — кротко согласилась Гретель.
— Пожалуйста, достань из шкафа всю свою одежду и сложи стопкой.
— Это правда нужно?