— Тогда получается, что мы только что приехали. И с причала прошли в садик, это совсем рядом, — рассуждал Ганс. — Там мы еще что-то делали, потом сели у пруда, понюхали цветы, а потом заговорили… — Он неожиданно замолчал.
— Ганс!.. Ганс, что с тобой?
Ганс вздрогнул виновато, провел рукой по лицу, как будто снимая паутину.
— Очень странная вещь. Когда ты договорила, у меня в голове вдруг как будто кто-то засмеялся и сказал несколько слов.
— Кто? — подозрительно поинтересовалась Гретель.
— Очень знакомый голос. Я пытаюсь вспомнить. Погоди, не перебивай… сейчас… да! Конечно!
— И кто это?
— Тот же голос, который говорил: “О таласса!” И говорил опять непонятное.
— Ты не разобрал ни одного слова?
— Я их все разобрал, — объяснил Ганс терпеливо. — Но они на языке, которого я не знаю.
— Хорошо, но ты их запомнил?
Он виновато помотал головой:
— Хотя погоди. Одно слово было два раза: “Лотойо”.
— Что это значит?
— Я не знаю, но он как будто сделал на нем ударение. Голос этот. И опять засмеялся.
Гретель задумалась на минуту, взяла записную книжку и снова стала писать что-то, прикусывая нижнюю губу. Наконец, дописала и вздохнула с облегчением:
— Ну вот, слушай. Второе, что тебя беспокоит, — это твои сны. Они очень подробные, и ты думаешь, что это не сны, а воспоминания о той жизни, которую ты забыл. Так?
— Так, — подтвердил Ганс.
— Еще вот эти голоса и слова, которые тебе приходят в голову.
— Да.
— Смотри, я записала два слова и словосочетание: “таласса”, “лотойо” и “Fucus vesiculosus L.”. Правильно?
Ганс проверил придирчиво — да, все было записано точно.
— Так вот, милый. Завтра мы пойдем в библиотеку, и мисс Джонсон нам скажет, что они означают. А если она не знает — будем искать в книжках. И мы все найдем, обязательно! И отгадку найдем.
— Обещаешь? — Ганс с трудом сдерживал улыбку. Все-таки она была смешная, когда вот так утешала его.
— Да, обещаю! — торжественно ответила Гретель. — А теперь пойдем спать, а? Пожалуйста!
А потом, совсем потом, когда уже засыпали, он опять обнимал ее во сне, как будто боялся, что она убежит — обернется кошкой, к примеру, или ведьмой. Конечно, ведьму разве остановишь, но все-таки лучше придержать. Гретель смеялась над ним, но не отодвигалась и даже просыпалась, если вдруг не чувствовала этой нежной тяжести.
* * *
А на следующее утро все было уже как обычно, и Ганс открыл глаза от запаха гренок и кофе. Оказалось, правда, что в последние полчаса он пытался спрятаться под простыней, уверял, что ночью совсем не спал, и уже два раза обещал встать через пять минут. Пришлось признать поражение и выползти на террасу к завтраку — все равно же придется вставать, а гренки лучше есть горячими.