Болтали о том о сем: не пришла ли какая новая яхта, пока они ходили на тот берег, стоит ли пойти с Карлом на глубокое погружение и куда именно, как поживает агава на альпийской горке (новое увлечение Гретель), — и наконец, Гретель напомнила ему про вчерашнее.
— Ты не забыл, что мы идем в библиотеку?
— Нет, не забыл. — Ганс отвечал уверенно, но внутри все-таки сжалось. Он попытался проанализировать себя — отчего бы? Ведь там им всего лишь ответят на несколько простых вопросов. И стесняться вроде нечего: они не требуют никаких особенных усилий от библиотекарши, не идут просить денег или работы. Злых собак или белых акул там тоже не держат…
Он размышлял, дожевывая последнюю гренку, и нашел-таки ответ, который ему совсем не понравился.
— О чем ты задумался? — Гретель вывела его из оцепенения. Ганс колебался недолго — решил промолчать, пока все хоть сколько-нибудь не прояснится. Он ответил, впрочем, не кривя душой:
— Слушай, а ведь у нас тут очень хорошо?
Гретель не могла себе и представить лучшего места, чем этот флигель. В спальне все было просто и удобно, окна открывались на три стороны, так что бриз продувал ее в самые жаркие ночи. Огромная мраморная терраса сбегала лесенкой в сад, просторный и светлый, как раз как она любила, а в гостиной можно было сидеть в непогоду. До порта вниз идти было минут десять, не больше, но шум города и запахи базара не досаждали им — только ветер в кронах, иногда кукареканье и далекий прибой в шторм, вот и все, что они слышали. Если обогнуть дом и пойти вверх, ты выходил к перекрестку двух дорог, которые только и имелись на острове, и, подождав минут десять, всегда можно было поймать попутку. А если хотелось пройтись — до самого отдаленного места было не больше двух часов ходу.
В саду росли, казалось, все местные виды плодовых деревьев, по одному дереву, и каждый месяц Гретель до оскомины наедалась каким-нибудь новым фруктом. Последним увлечением была жабутикаба: Гретель так и не поняла, на что это похоже, и каждое утро говорила: “Пойду-ка я попробую ее еще раз, вдруг пойму?” — а Ганс отвечал ей серьезно: “Да, конечно. Это твой долг, иди, мучайся!” Тень от громадного баньяна прикрывала флигель после полудня, в самые жаркие часы, но вся бухта была открыта взгляду.
Все, с кем они успели подружиться, жили тоже неподалеку: и Майкл, возивший туристов на яхте, и пара художников, Джон и Саманта, один только Карл жил недалеко от берега в своем дайв-шопе, на втором этаже. Они иногда приходили к нему в шторм, пили на балконе дайкири и смотрели на прибой, ужасаясь и радуясь. Пару раз в прошлые годы, рассказывал Карл, ураган обрывал ему ставни, лущил черепицу с крыши, волны заливали первый этаж, но тут уж такое дело — от урагана никуда не спрячешься, нет такого места на острове.