2.
Какая же идея способна объединить амбициозных и даровитых людей в передовую политическую организацию? Только научная идея, которая выводится из представлений об объективных закономерностях общественного развития в нынешней России, опирается на сверхзадачу преобразования государства в ХХI веке в лидера мировой промышленной цивилизации. Рост военного могущества Китая, НАТО, наращивание военных сил по ту сторону всех южных границ России, демографический взрыв в мусульманских странах и воинственная радикализация ислама, - всё это на фоне быстро приближающихся мировых экологического, энергетического, демографического, продовольственного кризисов; при ужесточении борьбы за право оказаться в Золотом миллиарде; при явной тенденции к выходу терроризма в странах третьего мира из-под контроля правительств, откуда он готов будет в ближайшее время хлынуть в другие страны, фанатичный и непримиримый, способный использовать ядерное, биологическое, химическое оружие, - такое неотвратимое развитие событий практически не оставляет России выбора. Либо она совершит прорыв к технологическому могуществу, создаст постиндустриальную экономику, современнейшую армию, либо... она будет уничтожена, раздавлена напором внешних сил, в лучшем случае превратится в чью-то бесправную полуколониальную марионетку, которой запрещено иметь собственную историю и собственное самобытное будущее.
У России нет выбора пути! Путь к самостоятельному развитию однозначно единственный!
Но прорыв к технологическому могуществу достигается только через прорыв к качественно новым промышленным производительным силам, и он немыслим, не осуществим без качественного же, революционного прорыва в принципиально новое состояние общественных производственных отношений. Скорость модернизации экономики России в ближайшие десятилетия должна стать самой высокой в мире, - без чего невозможно даже догнать наиболее развитые страны по уровню жизни и экономической самостоятельности. Поэтому революционно совершенствуемые производственные отношения России должны стать самыми передовыми, самыми перспективными, оцениваемыми не с позиции требований нынешнего наиболее высокого мирового уровня, а превзойти этот уровень, стать соответствующими высшим требованиям к ним в следующем столетии. Сами производственные отношения определяются главным образом характером общественных отношений, уровнем социальной корпоративности общественного сознания в каждом конкретном государстве.
Мировой исторический опыт показывает, что усложнение промышленного производства постоянно повышало требования к дисциплине, к социальной культуре общественных отношений и, наконец, стало невозможным без учёта расовых склонностей к той или иной производственной деятельности, без высокого исторического самосознания государствообразующего этноса. Особенно наглядной такая зависимость предстала после научно-технологической революции в промышленном производстве, когда мелкобуржуазные по своему мировосприятию средние слои горожан начали вытеснять из производства пролетариат, превращаясь в главные развивающие современную экономику социальные слои. Будто бы противоречащий этому пример США, некоторых государств Западной Европы, в которых много иммигрантов из отсталых стран, не должен вводить в заблуждение, - промышленное производство в них оказывается всё менее и менее эффективным, всё откровеннее поддерживается за счёт сверхэксплуатации сырьевых и человеческих ресурсов третьего мира. Сбой в глобальном управлении этой сверхэксплуатации неизбежно ударить разрушительным образом по промышленности в вышеуказанных странах, приведёт к взрыву социальных, в первую очередь расовых противоречий, хронически обострит их, сделает полирасовые, полиэтнические государства неустойчивыми, реакционными, неспособными к тем темпам модернизации экономики и общественного устройства, какие обязательно нужны будут в следующем веке, уже в самом его начале.