Столь же изменены и смешаны с местными верованиями и элементы буддийской философии и морали, встречающиеся в сказках палаунов. В религиозных представлениях палаунов, типичных аустроазиатов, наты не играют никакой роли, действуют палаунские боги, которые имеют полную иерархию, а не выполняют функции мелких божеств, как наты. У этих богов свой глава, своя страна, богам соответствуют архаические чудища (билу), еще не разделившиеся устойчиво на добрых или злых. Палаунские сказки вводят нас в архаический мир добуддийских аустроазнатеких верований, символизируемый образом черепа-гроба, где покоится мертвая королева чудищ. Сказкам присущ и особый набор персонажей — животных: улитка, медведь, неизменный мудрый зверь мон-кхмерских сказок — заяц.
Сложность судьбы палаунских сказок привела к обилию составных сюжетов, причем порой возникают неувязки сюжетного плана. Так, искатель приключений получает царство и принцессу, имея вполне реальную и любимую жену из первого сюжета данной составной сказки. И многоженством этого объяснить нельзя, так как жен действительно бывает у сказочного героя много, но реально описывается всегда лишь одна (или подменяющая ее ложная жена), но не две «законные» жены.
В бытовых сказках часто фигурирует хитрец-обманщик, причем в сложной поздней модификации. Но ей не соответствуют поздние литературные приемы и следы городской культуры, обычно присущие бытовой сказке на поздних этапах ее развития. Ряд сюжетов явно заимствован у бирмано- и таиязычных соседей уже в период феодализма, но без их поздних стилистических особенностей. Роднит сказки палаунов с остальными часто встречающаяся жестокая развязка обыденного бытового сюжета. В бытовой сказке мы видим и натов, но они здесь — объект насмешки и, видимо, попали к палаунам от бирманцев на позднем этапе. В целом же бытовая сказка палаунов высоко самобытна, в ней масса непонятных архаических ситуаций, необычная логика брака и брачных испытаний и т. п.
Этиологические сказки о животных полны типичных для мон-кхмеров сюжетов и ситуаций. Все сказки органичны, комплекс явно живой, в основном эзоповский, преобладающий над этиологическими сказками.
Одиннадцать монских сказок представляют сложный фольклор самого древнего из народов района — монов. Еще в первые века нашей эры появилось государство монов — Раманнадеша, «страна монов», бесстрашных мореходов и мудрых ученых. В культурно-исторической традиции бирманцев моны выступают как носители «истинного» знания. И хотя история хранит память о долгих и жестоких войнах монов и бирманцев за господство в долине Иравади, отношения этих народов дружественны, и у многих жителей современной южной части Бирманского Союза течет в жидах какая-то доля монской крови.