– Интересная метаморфоза произошла, – поджав губы, заметил Даркович.
– И я подывлюсь, шо из этого выйдет, – Степан Тимко уже собрал свою винтовку, поставил на приклад и оперся на нее в ожидании представления.
Артемов тяжелым взглядом окинул всю троицу, задержавшись дольше остальных на широкой, как лопата, руке снайпера, сжимавшего цевье «СВУ». Расклад сил был явно не в его пользу, что нисколько не смущало Олега. В той гражданской жизни он попадал и в худшие ситуации. Смущало другое, на драки в армии всегда смотрели через забрало дисциплинарных репрессий. В бригаде для нарушителей статей устава, кроме внеочередных нарядов, имелась и своя самобытная кича. Настоящий зиндан. Но главное, после любого дисциплинарного залета морпех пробкой вылетал из разведроты. Этот драконовский метод ввел капитан-лейтенант Кутягин и твердо ему следовал.
– Улыбаетесь, ну-ну, улыбайтесь, хохмачи, – покачав головой на манер китайского болванчика, угрожающе произнес старший сержант. – Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Круто развернувшись на пятках, он демонстративно медленно направился к своему месту…
Отряд Муссы Шеравина уходил в горы. После нападения на автоколонну федеральных войск шли налегке, даже раненых не было. Их вместе с убитыми моджахедами превратил в кровавый фарш ракетный залп одного из вертолетов прикрытия.
Все пошло не так, как было задумано изначально. Они успели лишь вцепиться в колонну и слегка ее пощекотать, как тут же получили по зубам от маневренной бронегруппы, затем подоспели «крокодилы».
Пара пятнистых «Ми-24» летела на крейсерской скорости, прижимаясь к извилистой полосе дороги. Залп мощных противотанковых ракет они произвели с предельной дистанции. Восемь огненных комет врезались в вершину горы, подняв каскад фонтанов земли и осколков горных пород.
Вертушки, достигнув остромордых коробок БМД, проворно взмыли в небо, отстреливая светлячки тепловых ловушек. Сделав полный разворот, «крокодилы» снова легли на боевой курс. На этот раз их камуфлированные бока вспыхнули языками пламени, и тут же к земле устремились пунктиры неуправляемых ракет…
Мусса даже сейчас, спустя несколько часов после боя, ощущал, как тело густо покрывается липким потом ужаса от воспоминаний о винтокрылых хищниках, нацелившихся на его боевиков. Гигантские стрекозы с безопасного для них расстояния рвали на части тела, разбрасывая в стороны кровавые ошметки. В эти мгновения грозный полевой командир впадал в полное отчаяние от осознания своей беспомощности. Только неимоверными усилиями воли Мусса Шеравин сдерживал рвущийся наружу страх. Но с каждым разом сдерживаться становилось все сложнее.