Пришлось позвонить забывчивому лейтенанту. Квасова на месте не оказалось, в трубке раздавались длинные гудки. Ивлев подождал несколько минут и позвонил опять.
– Где его черти носят! Ну, если болтается где-нибудь по отделу! – Ивлев решил устроить лейтенанту хорошую взбучку. На всякий случай позвонил оперативному дежурному, и тот сообщил, что лейтенант Квасов вместе с оперативной группой выехал на убийство.
– Еще одно? Только этого нам не хватало. Как вернется Квасов, пусть сразу ко мне зайдет, – попросил Ивлев.
Вернулся Квасов только к вечеру. Уставший, но, как всегда, с улыбкой. Спрашивается, чего улыбаться, не на прогулке был. Но Квасов был такой. Жена ушла – улыбается. На совещаниях, когда требуется максимум серьезности, он и то едва заметно улыбается. Не раз доставалось ему за эту улыбку от полковника Махова. А он в ответ, что не улыбается, а просто лицо такое. На него в конце концов махнули рукой. Пусть себе улыбается. Иногда даже подшучивали, как над чудаком. Но сейчас его улыбка у капитана Ивлева не могла вызвать ничего другого, кроме раздражения.
Зайдя к Ивлеву, Квасов сразу стал хвастаться, как профессионально действовал по раскрытию преступления, надеясь услышать от заместителя начальника похвалу.
– Убийца пока еще не найден, но это, как говорится, дело техники, – все так же хвастливо закончил он объяснение и приготовился выслушать мнение капитана Ивлева.
Ивлев хмурился.
– Я же просил тебя принести мне бумаги, – строго напомнил капитан. – Неужели нельзя было перед выездом зайти, занести две бумажки?
Квасов все понял, и улыбка пропала. Он посмотрел виновато.
– Извините, товарищ капитан. Сейчас принесу. – Он уже хотел выйти из кабинета, лишний раз убедившись, насколько сильно Ивлев не уважает неисполнительных подчиненных, но капитан попросил на минуту задержаться.
– Куда вы выезжали? – спросил Ивлев.
Квасов, стоявший у двери, обернулся.
– На Мичуринский проспект, дом сто пятьдесят восемь. Банкира застрелили. Но мы там поработали, – сообщил Квасов не без гордости. – Кой-кого из местных авторитетов потрясли.
Ивлев сидел с задумчивым лицом. Следом за Квасовым машинально повторил:
– Сто пятьдесят восемь, – и тут же спросил, удивив лейтенанта: – Квартира – восемьдесят три?
Квасов раскрыл рот.
– Да-а, – протянул он, соображая, откуда капитан мог узнать номер квартиры. Догадался: «Дежурный сказал». Но вспомнил, что как раз номер квартиры дежурный дал не восемьдесят три, а сорок три. Ошибся. Позвонившая на пульт женщина номер квартиры произнесла невнятно. Дежурный записал и этот неточный номер назвал оперативной группе. Это потом, на месте, где было совершено убийство банкира Бондыря, они уже установили точный номер квартиры.