Молоденький сержант указывал жезлом на знак, а пожилой водитель «Москвича» только досадливо разводил руками. Вину свою он не отрицал. Ведь спорить с инспектором бесполезно.
Наверное, Ивлеву пришлось бы долго дожидаться окончания этой воспитательной процедуры, но тут водитель «Москвича», понимая, что просто так отвертеться не удастся, достал из кармана брюк сотенную купюру и незаметно для окружающих сунул ее в планшетку гаишнику.
Сержант сразу подобрел и великодушно отпустил старика, а у Ивлева появился шанс навести у гаишника справки.
Капитан подошел, поздоровался.
На приветствие гаишник ответил нехотя, измеряя глазом Ивлева, что он за человек.
– Где у вас управление внутренних дел? – спросил Ивлев.
Сержант смотрел на него подозрительно.
«Наверное, догадался, что я видел, как он огреб с водителя сотенную, – подумал капитан и не смог сдержаться, чтоб не ухмыльнуться. – Дать бы тебе хорошую взбучку! Только сейчас с тобой мараться неохота. Здесь хозяева вы, провинциалы. Но когда-нибудь сам доиграешься. А пока расслабься и не обмочи штаны».
– В общем так, – сказал гаишник, сверля подозрительного гражданина своими карими глазами, как радаром, – по этой улице прямо до парка. Примерно с километр. Парк будет справа, а управление внутренних дел – слева. Напротив парка. Можно доехать на третьем автобусе пару остановок.
От совета проехаться на автобусе капитан Ивлев отказался. Примитивный городской транспорт ему и в Москве надоел. А так есть возможность частично познакомиться с городом.
– Спасибо, сержант. Я пешком, – сказал Ивлев и на прощание не удержался, намекнул: – Лихо вы тут, я смотрю, работаете, в провинции.
У гаишника все внутри опустилось и ноги сделались точно деревянными. Мысли путались. Как назло, ни одной дельной. Он сначала глупо улыбнулся. Потом с ним произошло такое, во что бы он никогда не поверил, если бы рассказал кто-то другой. Он вдруг покраснел, чувствуя внутри такой жар, что хоть раздевайся догола, и тут же сделался бледным. Ледяной озноб прошил его изнутри. Он стоял холодный, как сосулька, и зубы выбивали дрожь. «Все. Кажись, вляпался. Он ведь из наружки. Наблюдал за мной. Старикашка мне деньги, а этот все зафиксировал. Ведь говорили, предупреждали». Он вспомнил, как на разводе командир роты предупреждал, что из Москвы приехала группа сотрудников милицейской службы безопасности проконтролировать работу ГАИ на предмет взяток на дороге.
Ноги у сержанта отяжелели настолько, что он едва их передвигал. Кое-как доковылял до служебного «жигуленка», открыл дверь и, прячась за нее, достал из планшетки сторублевку, разорвал ее на маленькие кусочки и выбросил на газон. «Пусть теперь попробуют доказать факт взятки. Нет у меня наличности. И не было». – Он повеселел, радуясь своей сообразительности. Он связался по рации с дежурным по отделу ГАИ, но тот его ошарашил, сказав, что наружники утром уехали обратно в столицу.