Выпрямиться в полный рост он не мог. Сарай оказался низким, и поэтому пришлось стоять наклонившись.
– Надо сходить глянуть, где он, – предложил обладатель простуженного голоса.
Ивлеву показалось, что за рулем сидел не этот: его голос доносился с другой стороны и слышался несколько приглушенно.
Ближе к капитану раздавался голос нетрезвого человека, наглый, безжалостный, без капли раскаяния за содеянное:
– Я его, кажись, все-таки саданул. Будь уверен. Точно саданул. Наповал.
– Уверен, уверен! – заругался простуженный. – Проверить надо! Где же он?
– Да в сарай завалился. Чего проверять-то? Линяем по-быстрому отсюда. Пока никто нас не засек.
– Проверить, говорю, надо, – не унимался простуженный. – У тебя фонарик есть? Слышишь?
– Откуда? На зажигалку.
– Оставь себе. У меня своя есть. Только с ней хрена с два чего разглядишь. Надо пойти проверить, живой он или нет, – сказал простуженный голос. И тут же хлопнула дверца машины.
Вспыхнул огонек зажигалки, тускло высветив полукруг на куче мусора.
Рука с зажигалкой просунулась внутрь сарая, и тут же показался силуэт рослого парня.
– Где же он? Где мент? – от удивления он взвизгнул, водя огоньком то в одну, то в другую сторону. – Ты же говорил, что задел его. Тогда где он?
Ивлев не стал дожидаться, пока его обнаружат, сделал резкий выпад вперед, сжался еще больше, точно пружина, и сразу же распрямился.
Удар оказался настолько сильным, что торчащий конец доски, не замеченной капитаном в темноте, с хрустом раскололся.
Кулак достал до лица человека, вошедшего в сарай, но основную силу удара приняла на себя доска.
Парень отшатнулся назад в дверной проем. Не дожидаясь второго удара, бросился к машине.
– Мент жив! – закричал он своему напарнику, запрыгнул в машину, и они уехали, точно растворившись в темноте. Только красные огоньки подфарников, как два глаза, некоторое время еще мелькали вдали, пока не потухли совсем.
– Ублюдки! Негодяи! – Ивлев разозлился. Он не мог отыскать в темноте среди разного хлама свою папку с бумагами. Свою зажигалку он обронил при падении и теперь мог искать только на ощупь. Наконец, после того как перебрал добрую половину кучи, он нащупал свою папку. Она валялась на проходе, возле самой стены. Ивлев поднял ее, отряхнул.
Было обидно. «Что они, в самом деле? Может, ошиблись? Приняли меня за кого-то другого?» – думал он, очищая брюки от грязи.
Сперва Ивлев хотел пойти в местное отделение милиции и сделать заявление. «Только бы найти мерзавцев!» Но из своего опыта сыщика понял, что отыскать их как раз вряд ли удастся. Ведь он даже не разглядел ни марку машины, ни номер. Понимал, что оплошал. Ведь при желании мог постараться. А искать неизвестно кого… «Пожалуй, местные блюстители порядка только посмеются надо мной. Но откуда те узнали, что я милиционер? Коломейцев? Неужели он? Мог кому-то обмолвиться словом. Но ведь это явное покушение на убийство! А для чего надо убивать чужого милиционера? Ведь за мной нет хвостов в этом городе. Сизов… Я приехал собрать информацию на Сизова. А кто-то решил помешать этому. Но кто? Кто этот старательный человек? Ведь не два барана, таранившие меня машиной. Кто-то другой. Другой». – Ивлев окончательно успокоился и старался рассуждать логически.