Брюсу или, может быть, Остерману пришёл в голову рассказ Лефорта о древнем рыцарском ордене, который исповедовал веру в чашу Грааля, в то, что Христос с Магдалиной ушли к северу, не к югу, и потому надобно там искать чашу Христову и Его кровь. Тайные люди предсказывали: там, среди белых ночей, под бледным солнцем — след чаши Грааля, там не нужен свет, ибо там белая ночь. Не оттого ли Брюс, объехав Европу, изучив десятки языков, навсегда остался именно здесь, в царском граде белых ночей… А ещё тайные люди говорили, что гении, наделённые прозрением и волей, одержимые одной-единственной идеей, доживают лишь до полусотни лет, — так и Пётр I.
Брюс всматривался в помолодевшее лицо Петра. Смерть стёрла следы мучительного вопроса: победит ли он русскую косность, не свернёт ли страна после него на старую дорогу, не возьмут ли верх сторонники первой его супруги Евдокии Лопухиной да изменника-сына? И не выбросят ли дела его на свалку?
Ни о чём таком не догадывались ни Екатерина, ни другой наследник — десятилетний внук Петруша, хотя вокруг — «нестроение», косые пересуды, взгляды…
Завтра соберётся Верховный совет и решит, кому наследовать трон. Члены его: Меншиков, Репнин, Апраксин, Толстой Пётр, Мусин-Пушкин, Василий Долгорукий, Яков Брюс, Дм. Голицын, Юсупов…
РАЗМЫШЛЕНИЯ О НАСЛЕДИИ ПЕТРА I
Один великий грек дерзал утверждать, что если ему дадут рычаг, то он перевернёт земной шар, — Архимед был гениальным теоретиком. А на практике, в политике? Россия породила двух человек, которые одной своей волей хотели перевернуть шестую часть суши. Петру это удалось при глухом недовольстве народа. В XX веке идея Ленина обрела силу, масштаб, но — вызвала Гражданскую войну. Увы! — на практике великие замыслы кончаются худо: и тот и другой не дожили до 55 лет — человеческие силы имеют предел.
Спор, начатый у гроба первого императора, шёл много лет, не кончился он и теперь. Одни историки считают Петра I жёстким диктатором, напрасно поколебавшим стародавние законы. Другие видят в нём титана, давшего разбег России и ничуть не изменившего традициям, православию.
Философы говорят: воспитателями Петра были не тихие бояре, а сам Всевышний, который вложил в него одержимость и веру в могущество страны, в то, что Россия станет великой морской державой. Первую свою морскую поездку царь совершил в Архангельск. Потом разузнал о славном городе Амстердаме, богатом оттого, что в порты его пристают парусники и суда с торговыми людьми. А как любил увлекательные рассказы о заморских странах!..
Петра редко видели в Кремле, он, как летучий голландец, носился по европейским городам. «Что за царь у нас? — говаривали в Москве. — Не царь, а дьявол какой-то». Действительно: по южным рубежам Европы отправил он Бориса Петровича Шереметева (был тот старше Петра на 20 лет, знал языки и политес, мог договориться и с поляками, и с римским папой, и с мальтийскими рыцарями) — в предстоящей войне Петру были нужны союзники. По северным рубежам Европы царь отправился сам. Научился там мастерить, познал тайны судостроения, так что вернулся уже вооруженным знаниями мореходного дела.