– Так вы не будете заявлять на нас в полицию, сэр? – уточнил Джим. – Уверяю вас, мы не делали ничего противозаконного, просто забирали свои вещи и случайно попали в полицейскую перестрелку.
– Это случилось возле дома твоего дяди, Симмонс?
– Так точно, сэр. Вам врать я не буду.
– Да мне-то какое дело. Я не собираюсь заявлять на вас. Если они сами не приедут сюда, чтобы надеть на вас наручники, мне до ваших подвигов дела нет.
– Спасибо, сэр…
– Не нужно благодарить меня. Я действую в интересах вооруженных сил и в своих интересах, разумеется, тоже. А вам придется возместить нанесенный казенному имуществу ущерб. Тайлер оплатит ремонт кителя, а Симмонс покупку трусов. Ну и конечно, вам придется забыть об увольнительных.
Сержант Гроу не обманул Джима и Тони, и они стали спокойно доучиваться, постигая на занятиях сложную науку побеждать.
На втором месяце обучения они, после долгих обсуждений, все же решились сообщить о себе родным и позвонили с местного узла связи. Джим сказал матери, что учится на страхового агента вместе с Тони и что у них все хорошо.
– Через месяц уже получу диплом, мама, и поеду по направлению.
– Так вам даже работу дают?
– Да, мама, – продолжал врать Джим.
– А куда же ты поедешь?
– Пока не знаю, но как приеду – сразу сообщу.
– До чего же я рада, сынок, что вы там не пропали, в этом огромном городе. За это Эдгару отдельное спасибо.
При упоминании дяди Джим свернул разговор, сказав, что ему нужно бежать. Даже спустя полтора месяца после гибели полковника Форсайта он боялся сообщать об этом матери.
О Тони родители особенно не беспокоились. Им было кем заняться, ведь у них еще оставались шестеро его младших братьев и сестер.
– Рад, что у тебя все хорошо, Энтони. Надеюсь, ты выучишься на агента и будешь работать с бумагами, а не как твой отец, в дерьме ковыряться. Я был уверен, что ты не пропадешь. Что бы тут в городе про вас с Джимом ни говорили, я знаю – вы на верном пути. Ну ладно. Дик и Трейси снова дерутся, пойду их разнимать…
После этого разговора друзья обменялись мнениями. Джим был рад, что удалось утаить от матери трагедию дяди Эдгара, а Тони злился, вспоминая, как отец сказал: «Я знаю – вы на верном пути».
Во второй половине последнего месяца обучения, когда наступила осень и стали накрапывать дожди, без пяти минут «дипломированные пехотинцы» все чаще заводили разговоры про выпуск и про «покупателей» – офицеров, которые приезжали из самых дальних гарнизонов.
Названия некоторых мест знали многие – Сайтека, Гугуман, Торлео. Рассказы о кровавых стычках с армиями мятежных правительств передавались из уст в уста. Попасть в такие точки никому не хотелось, но с каждого набора туда уходило не менее трети курсантов-пехотинцев. Треть – это много, однако каждый думал: «Наверное, не меня».